Под этим солнцем и небом мы тепло приветствуем Вас, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
Бухта 2.0. Тёплая. Ламповая. Твоя.

Автор Тема: Мёртвые судьбы  (Прочитано 6194 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Лис

  • *
  • Сообщений: 637
  • Пол: Мужской
  • he, the shallow
Мёртвые судьбы
« : 09 Мая 2011, 16:14 »
0
[size=][div align='right']Когда впервые за туманами
Запахло огнем,
Он стоял за околицей и видел свой дом,
Картошку в огороде и луг у реки.
Он вытер слезу
И сжал кулаки.

Поставил на высоком чердаке пулемет
И записал в дневнике:
"Сюда никто не войдет!"

Сойдемся на месте,
Где был его дом,
Где трава высока над древесным углем.

И зароем нашу радость
В этом черном угле,
Там, где умер последний
Человек на Земле![/div][/size]


Небрежно и размашисто на наружной стороне двери было начёртано углём: "Никому не войти сюда!"
Автор надписи, на вид - молодой человек, судя по внешности - потомок граждан Сиродиила, пожал плечами и ухмыльнулся как-то слишком горько для того, чтобы гримасу можно было счесть искренней радостью. Злобный смех затравленного зверя, не более.
Он окинул взором улицу. Половина домов так или иначе, но была искорёжена почти до неузнаваемости. В одном месте торчали только обгорелые сваи, в другом -  крепкие каменные стены были разворочены взрывами и ударами тарана, в третьем и вовсе ничего не оставалось от некогда высокого и красивого дома лекаря - только груда обломков.
И везде витал мерзкий запах палёного мяса.
То там, то тут на брусчатке улицы виднелись небрежно присыпанные песком пятна крови. Обугленные конечности, приглядевшись, можно было заметить рядом с каждой обгорелой хижиной. Молодой человек знал, что если пройти по улице по направлению к центру города, к главной площади и к деревенскому центру, можно было повстречать и по дороге много столбов с изуродованными телами. Где-то там теперь болталась в петле и его девушка. Когда ему не посчастливилось узнать о том... Да, руки по-прежнему были перебинтованы, и занозы он, стискивая зубы от резкой и колющей боли, извлекал очень, очень долго, периодически всхлюпывая распухшим и красным носом. А до того в исступлении колотил кулаками по грубому дощатому полу, захлёбываясь слезами. Лет десять так не рыдал, со смерти родителей.
А теперь пора мстить.
Они были здесь уже неделю, но бойня началась всего два дня назад, когда в ответ на непомерные требования староста плюнул им в лицо. Уцелевшие люди разбежались по домам, надеясь, что они не станут задерживаться. Ужасная, трагическая ошибка. На следующий день большая часть домов подверглась атаке. Те немногие, кто осмелился в открытую выступить, теперь болтались на столбах, остальные тоже погибли от их рук. Ночью долго были слышны стоны умирающих, и уснуть было просто невозможно.
Сегодня, видимо, будут добивать чудом выживших. Они приходили вечером, значит, бойня произойдёт тоже вечером. Большая часть населения заперлась в церкви и молилась Девятерым; отдельные люди по своим домам возносили хвалу Князям Дэйдра. Пытаться бежать из деревни не пытался никто: смерть ослушников настигала очень и очень быстро.
А он, деревенский кузнец, бывший легионер, зачем-то сидит здесь. Ах да...
Хлопнула дверь, затворяясь. Слышны были звуки тяжело едущей мебели: кажется, молодой человек пытался забаррикадировать дверь. Потом всё стихло, лишь иногда наверху, на чердаке раздавались приглушённые шорохи.

[div align='center']*     *     *[/div]

Через небольшое слуховое окошко можно было заметить язык пламени, поднимающиеся над тем местом, где раньше находилась церковь.
Молодой человек сидел на чердаке в обществе нескольких дюжин арбалетов, меча, ростового щита и ящика с болтами и каким-то мусором. То там, то тут в покрытии крыши виднелись отверстия, проделанные с помощью ремесленных инструментов. Под каждым из них лежала пара заряженных арбалетов. Мебель снизу была придвинута к тяжёлой дубовой двери, а о стенах он как будто не беспокоился - их толщина превосходила даже крепостные. Пол чердака был по-странному огорожен щелью, и точно такая же щель виднелась над балками, поддерживающими этот пол.
Между тем на улице наконец послышалось долгожданное звяканье кольчуг и оживлённый говор. Прислушиваться к содержанию речей кузнец не стал: о чём говорит они, он уже знал, и какие выражения для того используют - тоже. Всё это: их поступки, их манеры, их высказываемые вслух мысли - позволяло составить вполне правдоподобный моральный облик банды.
Молодой человек выпрямился.
Поднялся.
Осторожно, неторопливо прошёл к выглядывающим на улицу проёмам и поднял арбалет.
Нажал на спуск.
С глухим стуком что-то упало на землю на улице, и наступила гробовая тишина, продлившаяся недолго - до следующего выстрела. Глухой, удивлённо-злорадный разговор между ними, потом - действия. Несколько человек ринулись к двери, остальные по плечам друг друга карабкались на крышу.
До того, как первый из них поднялся, на земле оказалось ещё два тела.
Крыша трескалась под ударами молота; трещала дверь. Посреди хаоса бледный, но на удивление спокойный обитатель дома казался совершенно неуместным. Единственное, что он сделал за всё это время - перезарядил использованные арбалеты да прислонил ростовой шит к слуховому окошку.
Наконец вслед за вслед за кучей металлической трухи на чердак ввалился первый из штурмующих, но тут же, пропустив два удара на диво крепким мечом, потерял способность действовать и жить заодно. Мощным пинком его тело было отправлено вниз, ломая "живые лестницы" и заодно отвлекая этих на количество времени, достаточное для того, чтобы выпустить несколько арбалетных болтов. Дверь снизу пока что держалась - слава изготовителю и неподкупным подрядчикам! Впрочем, для "добрых людей" было приготовлено ещё несколько чудесных сюрпризов.
Часть этих умчалась за штурмовыми лестницами: что ж, это было неизбежно. Другие спешно извлекали щиты из-за спины, но до окончания процесса они лишились ещё двоих людей, а мастер наверху - ещё двух арбалетных болтов. И вновь, и вновь, пользуюсь каждой секундой передышки, он перезаряжал арбалеты, а когда вдруг осталось некоторое количество времени - вздумал перекусить.
Странно же на него действовала мысль о смерти!
Треснула дверь внизу. Как странно это - знать, что жить осталось тебе лишь дюжину, максимум - две дюжины минут, и то лишь при сильном везении. При этой мысли мурашки пробежали по шее кузнеца, а спина покрылась холодным потом. Впрочем, теперь сдаваться или прятаться уже поздно: слишком много трупов числится за ним, слишком большой урон он нанёс боевой машине, хотя глобально, увы, значительным его назвать нельзя было. А как хотелось!
Снизу устанавливали лестницы, и за это ещё один захватчик поплатился жизнью, упав с проломленным черепом. Праща сработала очень, очень хорошо. Уже не слишком надеясь на успех, он выпустил град болтов из арбалетов вниз, но долго наблюдать за результатами выстрелов не рискнул. Однако импровизированный "град" возымел эффект, и защитник дома выиграл пару минут на то, чтобы спуститься и поджечь фитили, потому как дверь почти пала.
Когда первый из этих залез на крышу одновременно с командой снизу, ворвавшейся через сломанную дверь, бомбочки, заложенные под балками, взорвались, и пол чердака резко ушёл вниз. Кузнец ещё успел швырнуть на пол несколько капканов, прежде чем повалился на спину.
Дальше пошла драка, и, разумеется, здесь шансов у него не было никаких. Из отряда захватчиков осталось не меньше дюжины бойцов, и все они наседали на него. Ещё нескольких покалечили капканы, одного даже убили - ему не посчастливилось споткнуться и угодить в ловушку головой. Впрочем, людей, желавших его смерти, всё равно оставалось слишком много.
Первую рану кузнец получил в течение трёх дюжин секунд, вторую - ещё через минуту. Будь у него свободна хоть капелька внимания, он бы, конечно, удивился, заметив, как падают внезапно с остекленевшими глазами противники более дальней линии, а может быть, ещё и увидел бы человека в чёрном костюме на пороге своего дома, как-то необычно поводившего своей рукой. Но он просто не мог.
Противники внезапно отступили, остался лишь один, с занесённым мечом. Что-то он произнёс хриплым и грубым голосом, и кузнец попытался ударить, но полоса стали опустилась на его запястье, и брызнул небольшой фонтанчик крови. Левая кисть с зажатым в ней мечом откатилась в сторону, и человек с занесённым мечом вновь повторил свой возглас.
И тогда тридцатичетырёхлетний кузнец, сын коренных имперцев, отслуживший десять лет в Сиродиильской страже в должности кузнеца и быстро уставший от службы, Рутгер Тициус, четыре года назад уволившийся со службы и приехавший сюда с целью отдохнуть от бесконечных драк, а лучше - уйти от них навсегда, - он плюнул в стоявшего перед ним бандита.
И улыбнулся.
И он уже не видел вмиг остекленевшими глазами, как человек в чёрном, вдруг достав из воздуха отменный меч и доспехи, рубит штурмовиков, и лис на его плече поводит лапами по воздуху. оставляя пронзительно-голубые, светящиеся зигзаги. И как, закончив с нападавшими, человек в чёрном подходит к мёртвому телу кузнеца и осторожно прикрывает ему веки, а затем, исказившись вдруг лицом в гримасе непритворной боли, ударяет колдовским пламенем в деревянную обшивку стен.
И исчезает в голубом сиянии.
« Последнее редактирование: 13 Мая 2011, 16:52 от Лис »
— Ты боишься исключительно ничегошеньки? — спросил Толстый Чарли.
— В полнейшем ужасе, — признался Дракон.
— Знаешь, у меня карманы полны ничегошеньки. Хочешь, покажу?
— Нет, — встревоженно отозвался Дракон. — Пожалуй, не хочу.
Захлопали огромные, как паруса, крылья, и Толстый Чарли остался на пляже один.