Под этим солнцем и небом мы тепло приветствуем Вас, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
Бухта 2.0. Тёплая. Ламповая. Твоя.

Автор Тема: Тексты  (Прочитано 35782 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #60 : 15 Марта 2013, 02:00 »
0
Что остается? Шорохи бумаг
И шелест стен, к обоям обращенным.
В дверной проем вползает свежий мрак,
В окно - фантом, колышущеся-черный.

По потолку бежит решеткой свет
Оранжевой полуночной завесой.
В углу скребется тот, кого там нет,
И изредка кричат вдали, за лесом.

За скрипом осторожных половиц
Ступает время медленно и вязко,
И сквозь ремни несомкнутых ресниц
Белеет, замерев в оскале, маска.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #61 : 01 Апреля 2013, 22:59 »
0
Перекосом стена, разложившая очередь
Из знакомых-друзей вдоль по полу усевшихся,
Ни стола и ни стула там не было точно,
Не проглядывал свет сквозь окно неимевшееся.

Не терзаясь вопросами быть иль не быть,
Сознаю я картину грядущего ясно,
Ведь меня вознамерился кто-то убить,
Кто-то очень далекий, безмерно прекрасный.

И зачем-то сквозь дверь в стеллажами и полками
Зарастающий зал выхожу на возвышеность,
Побеждаю подъем из гранита исполненных
Остроносых ступеней отнюдь не неслышимо.

Многолюдье арены с размешанным голосом,
Между стен и витрин в маре едкой потоками.
Я стремительно выбрался к верхнему поясу,
Забежал в коридор за дверьми одинокими.

Вырываюсь наружу в балконную нишу,
Торможу у изгиба стены оборвавшейся
И секунду спустя я ее рядом вижу,
Замеревшую, к блокам холодным прижавшуюся.

Миг испуга. Озноб. Повернулась растерянно,
Оставаясь безлицей, топорщась пружинами,
Ее облик кричал - посмотрите, как верно
Много общего у человека с машиной.

Состоящая будто из ржавых частей,
Из обрезков металла, колечек и дисков.
Я узнаю ее среди прочих гостей
Из пространств отдаленных, как, впрочем, и близких.

Разбежались круги отражающей ртути,
На блестящей поверхности губы раздвинулись,
И ресниц заостренные тонкие прутья
Распахнулись, неся серебистую изморозь.

Она что-то сказала на грани молчания,
С удивлением в звуке, примешанном к скрежету,
Тот же голос, что ей достался вначале,
Да и мысли, быть может, почти что те же.

Ухватила рукой за запястье, не вырваться
Из ее цепких пальцев, усиленных приводом,
Или что у нее заменяет мышцы,
Слишком мало я знаю, чтоб делать выводы.

И потом сразу он, первый, только поверхностью,
Разрядился искрой, обжигающей губы,
Но второй был глубоким и ржаво-железным,
И кровавым на вкус, как ребристые трубы.

А затем все закончилось резко, оборванно,   
Отстранила лицо и зрачки расширены,
И в глазах отвращение с мукой поровну
Расплескали гнетущее содержимое.

Я сказал: "Понимаю, но все же признай,
Вонь толпы, что внизу, омерзительней много",
И почувствовал, как растревожилась сталь,
Разгоняя по шлангам флюиды тревоги

И безвыходной грусти. Но все уже сделано.
На лице у нее двятьсот выражений
Всех оттенков от черного и до белого,
Отпечатков обрушившихся миражей.

Вспышка мимо, она далеко как и прежде,
Снова те же знакомые, комната эта.
Обсуждают все новость какую-то свежую,
Где еще мертвый робот на дальней планете.

Как лежит он, огромный, у гор, окисляется
(шелезяка планета? ха-ха, нет, другая),
Покрываются ржавчиной толстые пальцы,
И обшивку груди кислота проедает.

И вот так он лежит -  металлическим гробом,
А Кузьмич и сказал, что больная и бедная
У него на планете той бабушка-робот
Доживает свой век без робота-деда.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Тексты
« Ответ #62 : 06 Апреля 2013, 11:18 »
0
Ай, ай, красиво!
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года) Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #63 : 06 Апреля 2013, 12:59 »
0
Спасибо за появление здесь, я это хотел изначально к дню поэзии написать, но не вышло; вообще это сон, который мне тогда приснился.
До твоих рассказов не доберусь никак.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн Котенок

  • *
  • Сообщений: 141
  • Я счастлива по умолчанию. Не меняйте настройки!
Тексты
« Ответ #64 : 06 Апреля 2013, 18:54 »
0
Horinf, а как вы определяете, что пишите как По, например? Я столько книг прочитала, но сходства не вижу, даже если в начале написано, что писал как Имярек. Мож, потому, что наслаждаюсь написанным, а не анализирую?
Я за Империю Обьединенную.
 Ну, и извините за ошибки, бывает.

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #65 : 06 Апреля 2013, 19:47 »
0
Я определяю это по размеру и количеству строк в строфе (в конечном счете, как стихотворение звучит). И "под По" не значит, что я пишу, как По. Имелся в виду "Ворон", с другими произведениями По там нет ничего общего.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн РЕДМЕНЪ

  • *
  • Сообщений: 17290
  • Красный мракобесЪ
Тексты
« Ответ #66 : 06 Апреля 2013, 20:02 »
0
Сходство с "Вороном" действительно есть, как я отмечал ранее.
УЛЫБНИСЬ МИРУ И МИР УЛЫБНЁТСЯ ТЕБЕ!
Награды Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 Мужественному и неотразимому Господину Бухты-2016 Друг императора - монетка на удачу! За то, что успевает, проделывает, умудряется и непонятный (ПП 2014 года) За участие в Битве сонетов За победу на новогоднем конкурсе скриншотов "Зимний пейзаж" Нетрезвому Драугру, правившему бал на Фестивале ведьм 13.10.13 Синяя Роза - за победу на Первом поэтическом конкурсе Бухты Цветущий Кактус - лучшему критику Первого поэтического конкурса Бухты За обширный и значительный вклад в развитие сайта и форума (ПП 2012 года) За обширный и значительный вклад в развитие сайта и форума (ВП 2012 года) Друг Скайрима - монетка на удачу! Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года) Почётный житель Бухты (ВП 2011) Победитель конкурса модмейкеров №1 по теме "Расы"

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Тексты
« Ответ #67 : 06 Апреля 2013, 22:14 »
0
На день поэзии - просто приурочить? Вообще, классно. И язык (эти "не неслышимо" и пр.), и особенно та самая визуализация сна.
...Операторы еще будут?
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года) Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года)

Оффлайн vechislov

  • *
  • Сообщений: 4757
  • Пол: Мужской
  • Open your eyes. Be Enlightened!
Тексты
« Ответ #68 : 06 Апреля 2013, 22:29 »
0
Ах, как красиво! Я просто упивался чтением.
"Мудрецу, который спрятал свое лучшее изречение, следует отсечь руки: ибо он - вор, и украл чужую мудрость". Вивек

vechislov aka lelloushe on flickr.com
Награды Ebony banhammer - лучшему модератору форума (ВП 2013 года) Лента отличия - за вклад в развитие Бухты (ПП 2013 года) Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #69 : 06 Апреля 2013, 22:46 »
0
Скажем так - хочу, чтобы операторы еще были, но пока нет. Может, теперь нажму на них, раз так.
Спасибо за комментарии.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Тексты
« Ответ #70 : 06 Апреля 2013, 23:06 »
0
Можно и нажать, только не вымучивать. ;)
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года) Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #71 : 06 Апреля 2013, 23:10 »
0
Нет, конечно, от вымучивания ничего хорошего не получится.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн nihille

  • *
  • Сообщений: 65
    • бестиарий мысленных экспериментов
Тексты
« Ответ #72 : 29 Декабря 2013, 20:25 »
0
Прочла оба рассказа об операторах с первой страницы; впечатлили.
Хорошо организованные тексты, мне кажется; язык замечательный, очень чутко подобраны слова - просто до филигранности.
Забавляла игра со схожестью-несхожестью с привычной реальностью: все эти чаи, кофе, кой-чего... ) Недоговоренность и ускользание однозначного понимания происходящего тоже держат внимание.
Мне на игровых форумах редко попадались рассказы такого уровня; спасибо автору.
Награды Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2013 года) За победу на новогоднем конкурсе прозы

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #73 : 11 Января 2014, 00:24 »
0
Спасибо за прочтение и комментарий. Продолжение когда-то будет, надеюсь.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #74 : 06 Ноября 2014, 23:29 »
+1
Дописал я, в общем-та, про непонятные похождения непаладинистого паладина. Списки несоответствий, корявостей и прочего, надеюсь, будут.

Упущенная деталь

Однажды, пасмурным вечером конца лета, в село Угрюмые Балки прибыл гость.
Над идущей к северу дорогой деревья скрестили ветви, образовав мрачную арку, и оттуда-то и показался всадник. Рыжая лошадка шла неторопливо, а хозяин не понукал ее, изучая открывшийся ему вид. Смотреть было особо не на что.
Он проехал мимо изб из почерневших бревен, торчавших по обе стороны дороги и оказался у более приглядного и крупного строения. Там он остановился и почесал в затылке. «На трактир похоже» - думал он раздраженно «да какой, к дьяволу, тут трактир? Здесь вообще кто-то бывает?».
У крыльца «трактира» на скамейке сидел дед. Он увидал, как всадник в каком-то оттудашнем облачении спешивается и направляется к нему. Дюжий мужик, плечистый... или это доспехи делают его шире обычного? Лицо грубое, темное, вроде бы сильно немолод, но опять же, в сумерках непонятно. Волос не видать — что-то нацепил, навроде капюшона, а вот усы вислые, белеют в сгущающейся темноте. Ишь как, подошел да наклонился. И чего ему надо-то?
 - Приветствую тебя, о старик! - сурово проговорил мужик. Голос был под стать ему — крепкий, угловатый.  - Скажи, не утаи, это трактир? И показал рукой в перчатке на означенный дом.
 - Трактир это... А как же. - Дед посмотрел на гостя из-под редких бровей. - Нету там, правда, никого, так что да... А так — трактир, - старик подмигнул, махнул ладонью, - харчевня, так ее как-то...
 - А отчего никого? - гость уставил руки в бока, повернулся, глянул на темную предночную чащобу, - глуховато у вас, конечно... А все ж, отчего?
 - Почему эта никого? - удивился старик.- Да нет. Там не никого. Гостей, стало быть, нету, а Думарь, он там, а куда он подевается, ему же за хозяйством следить... Гость кратко поблагодарил старца, взошел на крыльцо и толкнул дверь. Она не поддалась.
 - Наружу дверь-то! - старик засмеялся сухим смехом. - все, ну все поначалу толкают!

 В трактире было душно и темно, лишь несколько свечей на стенах да огонь в очаге не давали мраку полностью заполонить дом. Хозяин — невелик мужичок, - на приветствие вошедшего нехотя выпростался из-за стола и, выяснив, с чем пожаловал путник, сообщил, что комнаты-де есть, и еда тоже найдется, и что гостю следует подняться наверх и выбрать себе апартаменты по вкусу. Тот пошел присматривать комнату, но тут же вернулся.
 - Свечка бы какая ни на есть не помешала, - громко заметил гость, спускаясь на первый этаж.
Трактирщик появился из своего кухонного закутка и молча протянул блюдце с оплывшим огарком. Скрипя ступенями, гость удалился наверх. Вскоре он показался снова.
 - Не сильно я потрудился, выбирая, - изрек он. - Я буду спать в той, где кровать поставлена.
Трактирщик пожал плечами. Дело хозяйское, мол. И снова отвернулся, полез под пол, скрылся и завозился внизу, как паук. Гость уселся на лавку у огня, вытянул ноги и задумался.
Места тут сумрачные, неприятные, недаром Язва рядом. И люди под стать. Как там ему говорил Вольгер из Велинга: «Язва-то она наша, конечно, и весь тот лес тоже наш. И люди, что там живут, тоже как будто наши... Но только я там был, и потому знаю, что там иногда творятся всякие шашни, и, что самое-то гнусное, Лодрик, это то, что, хоть они точно из земли родятся, мы их должны защищать. Вот сидит в лесу в башне маг, колдует себе понемногу, волышей от села отгоняет, скажем. Сельчане его уважают, носят ему всякое. Мы придем — маг убежит, а мы его гоним, потому что вражеский агент. А другой раз, ты зарубишь того же волыша, а они потом, как уедешь, идут и спасенного тобой режут на алтаре во славу какого-нибудь чудища. И, если спросишь, то волшебник из башни мне куда роднее и ближе».
Это произошло за два дня до отъезда Лодрика к Язве. Вольгер оставался, чтобы потом отправиться в северные земли, ибо там обнаружился след магов. Но многие уезжали на юго-восток, как и Лодрик. Их путь лежал в разные гарнизоны, и стекались туда не только паладины, но и ловчие, и какие-то другие люди. Изредка он примечал их на трактах и постоялых дворах, всегда один или два человека, никогда больше.  Их взгляды встречались, но они держались отдельно и не заговаривали. Наутро Лодрик их уже не видел — либо они отбывали раньше, в серые предрассветные часы, либо сам паладин. Маршрут его был изломан и нелеп, но   двигаться надлежало именно по нему. Знать, в совете весьма опасались маговских соглядатаев.
Лодрик поскреб подбородок. Вот, стало быть, он уже на подступах к Язве. За лесом пойдет унылая равнина, а там и до форта недалеко. До самой Язвы будет еще несколько миль, но туда пока не надо.
Для чего, интересно, все это? Уж не собрались ли мы взяться да и перетащить эту сочащуюся иноземным гноем пасть под великие знамена Союза? Мерзкое дело, если так. Ну, ладно, это еще не сейчас. Сейчас хорошо бы о текущих реалиях подумать. И реалии эти составляют Угрюмые Балки... Кто и название-то такое придумал.
Между тем вернулся трактирщик. Что-то неразборчиво бормоча, он принялся ходить туда-сюда, ставить на стол какие-то корзинки и плошки. Лодрик искоса поглядывал на его хлопоты. Хозяин это заметил.
 - Жаркого осталось мало, - сообщил он, не глядя на гостя. - вот еще кукунцы, мясо и хлеб. Хватит этого?
 - Мне-то, пожалуй, хватит, - проговорил Лодрик.  - ты про моего коня не забудь.  Он постоял на месте, устремив взгляд куда-то в стену. Потом медленно покачал головой, и на лице его проступила смесь усталости и бессильной, изношенной злости.
 - И прямо вообще ничего нет?  - уточнил паладин, сплетя руки на груди.
 - Откуда же. Мы лошадей не держим. Да и это не трактир...  - он перехватил взгляд паладина и первый раз за вечер криво улыбнулся. - Ну, да... Живу я тут. Переночевать, кто попросит... На этой дороге мало кто просил, раньше-то. Мало тут ездят.
 - Теперь ездят, - сказал Лодрик. - И завтра, может статься, будут тут проезжать. Так что лучше бы тебе как-то разобраться с этим. А то так и будут донимать. Он встал. - Кукунцы у тебя есть, может и морковь найдется?

  Коня Лодрика устроили в убогой пристройке, которая и стойлом-то не была — так, пара приколоченных горизонтально досок с навесом из какого-то грубого полотнища. Думарь — если его и впрямь так звали — принес мешок, на дне которого было немного овса, но на качество данного продукта паладин решил не полагаться и угостил Ржавого — так звали коня — морковкой и свеклой. Ржавый, в наступившей темноте сделавшийся совершенно неопределенного темного цвета, недовольно переступал с ноги на ногу, выгибал шею, словно старался разглядеть что-то в черной стене леса.
Трактирщик (или не трактирщик?) бросил что-то про позволение и удалился к себе в дом. Паладин постоял рядом с конем и ему передалось беспокойство животного. Он постарался что-то различить там, куда, как ему казалось, поворачивался мордой Ржавый, но разве что-то увидишь, в такую-то темень? Только упырям-кровососам, да еще магам с восточных чародейских гор, что за Язвой, ночь не помеха, а Лодрик не был ни из тех, ни из других. Он повернулся и пошел к трактиру, окна которого слабо светились. Все остальные дома неясно вырисовывались во мраке. Позади, в ненадежном своем убежище снова заволновался, зафыркал конь. Тут же что-то будто отозвалось из леса, раздался треск ветвей и хрюкающий рык.
Лодрик встал, как вкопанный, развернувшись в сторону звука. Рык повторился, на этот раз коротко и как-то глухо. Снова раздался тяжелый топот и хруст: кто-то быстро удалялся обратно в беспроглядную ночную чащобу.
Паладин быстро и тихо, насколько мог, переместился к нагромождению каких-то сараев, что лепились друг к другу у самой границы леса. Глаза уже попривыкли к темноте, и Лодрик довольно хорошо различал две кособокие серые клети, прижавшиеся одна к другой, и тянущийся влево неровный хребет забора. 
«Да тут и прохода нет» - подумал Лодрик, стоя неподвижно и вслушиваясь. Звуки леса, до этого незаметные, теперь выступили плотным сплетением стрекота насекомых, шуршания подстилки, перекличками невидимых птиц. И уже совсем издалека долетал ослабевший, едва уловимый топот. Паладин все-таки смог различить его, а когда тот совсем затих, раздался новый звук, не то стон, не то выдох. Кто-то еще остался по ту сторону забора в темных зарослях.
Направившись к забору, Лодрик повел пальцами правой руки, и в ладонь скользнула рукоять юстициарского маллета. Легкий, без замаха, удар проломил ограду, снеся несколько досок. Паладин ненадолго задержался, избавляя брешь от торчащих кусков дерева и щепок.
Пробравшись сквозь дыру, сделал всего несколько шагов вглубь зарослей и увидел. На земле лежал кто-то, как будто человек. Снова раздался стон-выдох, лежащий приподнялся было, но тут же снова распластался на поросшей вечнозелеными кустарничками почве.
Невидимые путы обхватили лежащего, мягко приподняли. Спиной он почувствовал ствол дерева, а спереди надвинулась тень. Черный силуэт, едва вырисовывающийся во мраке леса. Далеко за ним проявился желтоватым пятном огонек — то Думарь вышел на крыльцо, почему-то обеспокоенный пропажей гостя. Но сидящий видел лишь пятнышко света, а лес незаметно исчез.
Лодрик же зажег свой светоч и быстро осмотрел человека. К стволу дерева привалился мужик лет тридцати на первый взгляд. Его рубаха была порвана и висела лоскутами, грудь и плечи покрывали кровоподтеки и кровавые полосы, точно от когтей какого-то чудовища. На черной бородке то ли кровь, то ли грязь. «Ага...» - подумал паладин, доставая откуда-то небольшую коробочку.
 - Сиди смирно и не ерзай! - негромко скомандовал он, увидев, как мужик забеспокоился и, видимо, попытался освободиться от оков оружия.  - Первая помощь приспела. Радуйся.
Он открыл коробочку, в которой обнаружилось несколько круглых маленьких плоских баночек, вытянутая склянка и туго свернутые тряпицы. Взяв одну из тряпиц, Лодрик смочил ее в прозрачной жидкости из склянки и принялся протирать раны от когтей. Мужик вскрикнул, но паладин прижал его правую руку к земле и продолжил свое дело. Потом в ход пошла мазь из круглой баночки. Через минуту он убрал целительный набор, поднял светоч к лицу сидящего.
- Ну, все. Поднимайся. Опираясь на ствол, мужик встал. Путы больше не стесняли движения. Лодрик указал пальцем в направлении села.
 - Вон туда. И не вздумай бежать, спеленать я тебя успею. Дважды повторять не пришлось.   

Твальдо поставил кружку на стол. Вино было кислым, но сейчас он даже не подумал об этом. В животе приятно потяжелело от съеденного. Но рядом сидел этот громила с седыми усами и будто вырубленным из камня лицом. Рядом с громилой, который назвался Лодриком, стояла тарелка с несколькими обглоданными костями, а сам он грыз огромный кукунец. Трактирщик поужинал и ушел спать —  все-таки пришлось готовить, хотя радости ему это не доставило.
 - Ну, вот. - начал Лодрик. - Поели-попили, теперь давай, рассказывай, что с тобой приключилось, друг Твальдо. Тот поднял глаза на паладина.
 - Так напали на меня. В лесу.
И замолчал, вновь обратившись к вину.
 - Это я понял, - проговорил паладин. - Не понял я пока, кто на тебя такой напал, с чего напал, и еще не понял, что ты там, в лесу, ночью делал.
Твальдо отпил еще глоток, держа кружку обеими руками, словно боясь выпустить. Паладин закончил есть и оперся локтями о стол, глядя на незадачливого собеседника. Взгляд был очень выразительный.
 - Шел из Вялугского лога, - сказал он. - Это к северо-востоку, через лес. В Телери. И тут, в полумиле где-то отсюда на меня напало это.   
Он замолчал.
- Ну, кто это был? Чего я должен из тебя все вытягивать? Не хочешь, чтобы справедливость свершилась?
 - Да чудище какое-то! Мохнатое, черное...
 - Выползень... - задумчиво промолвил паладин, потирая подбородок.
 - Что?
 - Да, так... Что, не знаешь разве? А, может, и не знаешь... - Лодрик побарабанил пальцами по столу.  - Как он выглядел?
 - Ты же сказал, что это выползень...
 - Выползней десятки бывают, сотни! Какой именно он был?
 - Черный, мохнатый... - Твальдо бросил взгляд на Лодрика, ощутил его нетерпение. - ростом с меня, но как-то... мясистее. С рогами. Морда, как у козла.
 - И когти... - паладин попытался было откинуться на спинку, как на стуле, но сидел-то он на лавке. - Ах ты, дьявол!  - он резко поднялся, уперся в стол кулаками. - Значит, черный, мохнатый, с рогами и мордой, как у козла. И на ногах небось копыта, а?
 - Копыта не разглядел, - ответил Твальдо, - но лягался он... прилично. Лодрик прошелся вдоль стола туда и обратно.
 - Итак, - продолжил он. - обидчика твоего я себе представляю. И правосудие, - он обернулся к сидящему за столом; глаза его блеснули, - свершится.  Он снова сел за стол.
 - Какое дело было у тебя в том логе?
 - Ну... Тайник у меня там был.  - неохотно проговорил Твальдо.
 - Так... И ты пошел оттуда прямо в этот... Телери.
 - Угу...
 - Шел ночью?
 - Днем. Там за день можно дойти... если знать, как.
 - И что тебе помешало? - Лодрик похлопал ладонью по столу. - Лучше тебе рассказать как есть, и достаточно подробно, потому что я все равно буду спрашивать, если что-то будет мне неясно. 

 Утро было поздним, серым и мокрым. Здесь, у полускрытой в траве тропинки росло безлистное дерево, серое, искривленное и приметное. Рядом торчал прогнивший пень, покрытый грибной порослью. Лес был по-утреннему тих, только откуда-то издалека время от времени доносилась приглушенная дробь стучка.
Кустарник по другую сторону тропинки зашевелился, с веток упали капли воды. Показался человек в темной, кожаной на вид короткой куртке. Он стряхнул воду с рукавов и штанин, провел ладонью в перчатке по влажному койфу. Голенища высоких сапог едва виднелись среди стеблей сорных злаков.
 - Так, - тихо проговорил он себе в усы. -Тропа вот, и дерево.
Он оставил дерево по правую руку и двинулся по тропинке. Та вела но восток, если не учитывать повороты и петли. После второго поворота путь раздваивался, и отвилок нырял под естественную арку, образованную ветвями двух соседних деревьев. Основная дорожка снова делала петлю и сворачивала за стену из кустарника. Лодрик пошел под «арку». Он оказался в месте, где деревья образовали круг, их ветви перекрестились, на стволы взобрались какие-то вьющиеся побеги, а между стволов выросли колючие кусты, будто нарочно посаженные так, чтобы стать живой изгородью. На земле лежали большие плоские камни, образуя что-то вроде стола и двух сидений. Тропинка огибала их и вела под арку точно напротив той, через которую прошел паладин. «Вот и я нашел свое газебо», - подумал он.
Задерживаться в «беседке» он не стал, а с удвоенной осторожностью миновал вторую арку и через шагов двадцать вышел на поляну. Деревья здесь расступались, а далее и вообще редели, начинались холмы, и на северо-западе проглядывалась далекая равнина. Лодрик вернулся немного назад, сошел с тропы и немного углубился в чащу. Там он сел под деревом и принялся есть, поглядывая туда, откуда пришел, слушая лесные звуки и вспоминая рассказанное ему Твальдо.
Если верить последнему, то он в своем пути от лога миновал эти места еще днем, а потом вдруг понял, что потерял где-то нож, и пошел обратно. Сюда он явился уже под вечер, и нашел свой нож в «беседке», где перекусывал. После этого идти бы ему своей дорогой, но он отчего-то решил посмотреть, куда же ведет вторая тропинка, дошел до отдаленного леса, а на обратном пути заблудился, и в «беседку» вернулся уже в сумерках. И с того момента понял, что за ним кто-то идет, треща ветками ломится через кусты. Ну, и побежал. Хотел запутать чудище, свернул с тропы в лес, и бежал так почти до самых Угрюмых балок, где и был настигнут выползнем, когда, наткнувшись на забор, попытался пойти в обход. Поросшее черной шерстью рогатое чудовище набросилось на него, нанесло телесные повреждения, а потом скрылось в ночи — прихватив сумку Твальдо с собой.

На поиски логова ушло около часа.
Все это время Лодрик пробирался по холмам, высматривал признаки выползня, вслушивался. Нашел же, можно сказать, случайно, так как ничто в окрестностях не говорило о том, что здесь обитает порождение Язвы.
Он увидел его, взобравшись на очередной холм, поросший редкими деревьями. Там протекала небольшая речушка, и ее дальний берег вздымался вверх крутым обрывом. На самом виду были навалены древесные стволы, а за ними темнел вход в пещеру. Лодрик помянул дьявола. Прямо туда было не пройти, и он спустился с холма по южному склону, двинулся в обход налево, и, пробравшись через заросли колючек, достиг речки.
Она была здесь всего в десяток шагов шириной - не река, ручей. Течение оказалось достаточно сильным, но поток был слишком мелким, чтобы это стало помехой. Лодрик, не переставая вглядываться и вслушиваться, поспешил вперед, следя за холмом, с которого спустился. Наконец он миновал его. Русло повернуло направо, и вскоре паладин высмотрел те самые сваленные деревья, что окружали пещеру.

Выползень был дома. Лодрик услышал звуки его шагов, а, точнее — топотание, еще до того, как приблизился ко входу в огороженное стволами убежище. Звуки не приближались, и паладин стал двигаться дальше. Деревья были свалены так, что между ними зияли внушительные щели, и Лодрик все время пытался в них что-то разглядеть. У самого прохода внутрь ему это удалось — между стволов он увидел вытоптанный «двор» и зев пещеры в стене обрыва. Из пещеры струился свет, обрисовывая силуэт стоящего у входа в нее чудища. Оно почти не двигалось, только время от времени поворачивалось в одну либо другую сторону, да переступало ногами, производя тот самый звук. Походило оно на крупного сутулого человека, ноги полусогнуты, руки свисают до колен, только с массивной башки загибаются назад два длинных рога.
 - Ну, попратель закона, - негромко произнес паладин, - Правосудие да свершится.
Он не таясь вошел в логово, уже держа в правой руке маллет, а в левой — светоч. Пространство перед пещерой оказалось странно пустым, не было никакого мусора и не было вони, которую ожидал учуять Лодрик. Чудище продолжало стоять и топтаться на месте. Паладин прошел больше половины расстояния до пещеры, и только тогда выползень среагировал — повернулся, вскинул лапы, задрал кверху морду и издал тот самый хрюкающий рык, что Лодрик слышал ночью. И кинулся на врага.
Он был быстр, этот двуногий козел, но действовал точно так, как представлял себе паладин. Тот же мгновенно раскрыл светоч, и чудище точно врезалось в стену. Выползень упал, тут же вскочил, с ревом отпрыгнул вправо и снова бросился на Лодрика. Когти царапнули по щиту осененной брони, на миг проступившем вокруг паладина слабым мерцанием. Маллет развернулся к чудовищу, и оно вытянулось и рухнуло, связанное незримыми путами. Лодрик смотрел, как оно мотает головой, тщась освободиться.
 - Та-а-ак, - протянул паладин с негодованием. - Если ты не выползень, то кто?
Он обернулся к пещере. Козлорогий снова зарычал, захрюкал
 - И что за огоньки ты там разжег? - пробормотал Лодрик. Он качнул оружием, отделяя ленты оков от маллета. Пусть чудище полежит снаружи минутку-другую.
Пещера оказалась неглубокой. За входом она расширялась, и шагов через десять заворачивала направо. У поворота в стену был всажен держатель необычного вида, на котором висел светящийся шар. За поворотом коридор тянулся еще на сажень и упирался в стену. Вот и все. Никаких ответвлений и лабиринтов, лишь куцый слепой отросток.
На полу валялись ящики — не стояли, а именно валялись. Два уцелели, обломки остальных свалены в кучу. Тут же брошена и коричневая сумка. На ней — следы когтей.
Он поднял суму за лямку и осмотрел с разных сторон. По описанию подходит, да и других тут что-то не видно. Надо проверить, те ли там вещи, что Твальдо перечислил...
Снаружи раздался шум. Лодрик тут же поспешил наружу, где узрел прежде невиданное — козлорогий стоял, склонившись на одно колено и медленно, с видимым усилием, разводил руки в стороны. Паладин замер в изумлении, и в этот миг путы, искрясь, вспыхнули, стали видимыми и исчезли, разбежались волнами молний. Чудище взрыкнуло и бросилось на Лодрика. Когти ударили по броне, и щит на этот раз не спас. Паладина отбросило ко входу в пещеру, а козел оказался сверху, сел, прижимая к земле поверженного противника.
Что-то ударило. Козлорогий недоуменно глянул на странную штучку в руке врага. А тот ударил еще раз, но теперь штучка стала длинной и вошла в самую грудь козлорогого. Перед глазами словно поплыло, шумные полосы забегали туда и обратно. Он не мог понять, что нужно делать. А полосы все бегали...
Лодрик качнулся на земле, заваливая козла набок. Тот словно онемел, но был еще не мертв. Безвольной тушей он сполз с паладина и остался лежать, раскрывая и закрывая пасть, из которой даже не доносился смрад.
Паладин поднялся. Гад пробил куртку и, похоже, здорово оцарапал кожу на груди. Лодрик достал целительный набор и, не спуская с козла глаз, расстегнул одежду и обработал царапины, которые оказались не такими уж и пустяковыми. Выползень — или кто это был? - больше вскочить не порывался. Что, в общем, не удивительно, ведь Лодрик пробил его маллетом насквозь. Что же это за тварь такая? И тварь ли вообще?
С минуту он так и стоял, глядя на поверженное чудовище. В очередной раз сомкнутые челюсти более не двигались, и Лодрик присел над тушей козлорогого, осматривая рану в поросшей черной шерстью груди. «Что за дьявол» - пробормотал он, ощупывая края дыры. Пальцы слегка пощипывало. Крови не было.
 - И откуда ты тут взялся, - выговорил паладин, вставая.  - Маги...
Лодрик вернулся в пещеру. Нужно, наконец, разобраться с тем, что козлорогий мог натащить сюда. Паладин был уверен — именно этим лже-выползень и занимался здесь. А вот делал ли он это по чьему-то велению, или просто копил безо всякой цели — неясно. Лучше считать, что за чудищем кто-то все же стоял. Какой-то маг, собирающий сведения о событиях в округе... И это вблизи Язвы, за несколько дней до начала Сбора! Лодрик чуть зубами не скрипел, возясь с ящиками.
Сумка Твальдо была отложена в сторону, а внимание паладина обращено к содержимому ящиков. В основном, там были рваные тряпки -  чья-то одежда в былые времена. Кроме этого, попался нож (видимо, не тот, потерянный, но лучше проверить), несколько железных шариков (откуда это, интересно?) и железный же на вид стерженек. Маленький, а руку оттягивает, ровно лом. Лодрик сложил в подобранный здесь же мешок найденное «богатство», постоял немного у светящегося шара. Хотелось ему и эту штуковину прихватить с собой, показать кому-нибудь из Университета, но... Решил не трогать, махнул рукой, еще раз бегло оглядел пещеру и вышел наружу.
Небо понемногу прояснялось, и в прорехах облаков проглядывала голубизна, которую паладин не видел уже несколько дней. Даже грубое логовище козлорогого, так неподвижно и  лежащего на каменистой земле, не казалось теперь особо мрачным. Однако, прежде, чем отправляться, нужно было сделать еще кое-что.

Дверь трактира медленно отворилась -  наружу. Лодрик прошествовал к сидящему за столом, как ни в чем не бывало, Твальдо и осторожно опустил мешок рядом с его тарелкой.
 - Грабитель поплатился за содеянное, - сообщил паладин, доставая что-то из мешка. - И вот твоя, должно быть, сума.
 - Да, моя! - опознал Твальдо. - Это она! - он протянул руку, чтобы забрать сумку, но Лодрик не выпустил ее.
 - Подожди, - сказал он. - Для начала убедимся, что все, что ты назвал, по-прежнему там.
 - Хорошо... - ответил Твальдо с неуверенностью в голосе. Кажется, он начал понимать.
 - Начнем, - Лодрик принялся доставать из сумки вещи. - Это твой платок.
 - Да.
 - Это, - он положил на стол что-то блестящее, - железная коробочка.
 - Да...
 - Так... Это — перевязанный бечевкой тяжелый сверток.
 - Да, - Твальдо сглотнул. Сейчас спросит, что в свертке! Как тогда быть?
Но беда подкралась с другой стороны.
 - Это? - Лодрик положил на стол нечто вытянутое и блестящее, как та коробочка.
 - Это?
 - Да, ты правильно понял. Что это?
 - Талисман...
 - Талисман?! - Лодрик вскричал, поднимаясь с лавки. - Стало быть, его у тебя тоже украли? Или ты... солгал мне?!
Твальдо вскинул руки в отчаянной попытке защититься. 
- Нет! Нет! Это просто непонятная безделушка! Я совсем забыл про нее... Нашел в той беседке, где потерял нож... На обратном пути... В сумку сунул и забыл... А после этого за мной увязался...
Лодрик снова сел.
 - Что ж, - сурово произнес он. - Забывчивость, да будет известно тебе — тоже порок, хоть и не столь тяжкий, как ложь... Если ты снова не утаил что-то от меня. Давай поступим так, - он посмотрел Твальдо в глаза. - По справедливости я не могу отдать тебе эту штуку, ибо ты в своей... забывчивости отрекся от нее. Я не стану судить тебя за ложь, но впредь берегись.
 - Да не нужна мне эта штука... - с облегчением выговорил Твальдо. - Можно выбросить! Лодрик снова посмотрел ему в глаза и вдруг изобразил какую-то странную, кривую усмешку.
 - Э-э-э, нет. Выбрасывать ее я не стану. Ну, да иди с миром! Забирай свои вещи. Он побарабанил пальцами по столу и задумчиво произнес:
 - Хотя, по-справедливости, тебе полагаются вещи того чудища... Но у него их не оказалось, на счастье тебе.
Последние слова Твальдо не слышал — он был уже снаружи, второпях покидая село. Паладин поднялся на второй этаж, прошел в свою комнатушку. «А вещи там все же были», - подумал он, доставая из мешка еще один предмет — небольшой ларчик из странного материала, напоминающего металл и камень одновременно. Замочной скважины нет, но странный оттиск на крышке кое о чем говорит. Лодрик достал «талисман» Твальдо, еще раз внимательно осмотрел. Что-то вроде железной трубки с прорезью по всей длине. Он вынул еще одну штуковину, железную палочку с выступом, совместил ее с первой и вложил полученную конструкцию в углубление на ларце. Раздался слабый щелчок и крышка слегка сдвинулась. Лодрик снова прижал ее, достал ключ из паза, разобрал и сунул в карманы. «Не здесь, уж точно — не здесь» - подумал он.
Услышав звук двери, паладин заставил себя оборвать неуместные пока рассуждения и спустился на первый этаж трактира. Стоявший у стола хозяин обернулся. Лицо его перекосилось, как от паралича.
 - Доброе утро, - проговорил паладин, подходя.  - Найдутся ли у тебя молоток и гвозди?
Губы трактирщика искривились в подобие улыбки.
 - Найдутся, -  буркнул он.

 Солнце светило вовсю, а копившиеся на севере тучи, сулившие новую непогоду, уволокло куда-то к горам, за Язву. Осень, начавшаяся было, ненадолго уступила уходящему лету. Через час неспешной езды Лодрик миновал мрачный участок мертвого леса, где меж засохших и искривленных стволов торжествовали сорные травы, а в глубине чащобы проглядывали почерневшие остовы покинутых жилищ.
Дорога пошла оврагом. Кривые корни торчали из земли вровень с лицом всадника. Широкие, изрезанные вайи папоротников, росших поверху, скрыли дно в ажурных тенях. Неприятный, колдовской дух витал тут. Лодрику вспомнились рассказы о лесных ведьмах и грибных полянах, а потом мысли дошли и до магов.
«Нет, Вольгер», - думал он. «Не знаю, как они могут быть тебе ближе».
Он ехал дальше, и все казалось ему, что чьи-то глаза провожают его из глубоких зарослей.
Через полчаса езды лес поредел, и взору паладина открылась равнина. К еще до вечера он будет на месте. Далеко слева, на севере, Лодрик увидел тракт и движущиеся по нему фигурки всадников. Все направляются на сбор, и с каждым днем их будет прибывать все больше.
Он ехал не спеша, изучая еще один трофей, добытый у логова чудища — обрубок лапы козлорогого. Там, где оружие паладина отсекло когтистую пятерню, торчали странные палочки и трубки, в которых никогда не теплилась жизнь.
За тушей чудовища, спрятанной в укромном месте, нужно будет сразу же послать особый отряд. Было бы большой удачей обнаружить там еще и следы хозяина козлорогого, но...
Позади послышался стук копыт. Лодрик спрятал лапу, остановился. Его нагонял другой паладин. Подъезжая, он взмахнул рукой в понятном всюду жесте.
И Лодрик тоже вскинул руку, приветствуя его.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Тексты
« Ответ #75 : 10 Января 2015, 19:18 »
0
А. Упущенная деталь. Есть некая ирония в том, что редактированную версию я прочел еще в ноябре, но вспомнил о ней только сейчас. Тогда просто не нашел времени ответить.
Что ж, оно, может, и к лучшему.
На момент первого прочтения хотел сказать только, что, наверное, не стоит все-таки кромсать готовую работу ради участия в конкурсе просто потому, что перечитывать ее потом уже не такое удовольствие. И тогда это было так, на самом деле. С фабулой мы уже знакомы, концовку знаем, зачем, казалось бы, оно надо?
И вот я перечитал, внимательно, а не пропуская по возможности знакомые моменты, и обнаружил, что история-то хороша! Что текст-то понятен, и вопросы, и недосказанности, имевшие место при конкурсе (и первом, беглом, прочтении), как-то отпали! Не все, конечно, но остались только хорошие, полезные вопросы, типа: "так в чем же загадка этого существа-шпиона?" или "что там, в шкатулке?". Неплохая история с продолжением бы вышла, наверное. Конкретная история цельна сама по себе, но слишком много хвостов оставляет... :)

По корявостям ничего не скажу: текст зацепил, так что я больше читал, чем искал ошибки; если ты меня понимаешь. ;)
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года) Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #76 : 06 Августа 2015, 01:22 »
+2
Просмотрел, кое-что подправил (стилистически), но корявости еще могли остаться.
Писал на конкурс вконтаче. Не выиграл  :)
Зато посмотрел, что там вообще у них-то.

Полоса

Наконец, ведущая во тьму расщелина оказалась перед ним. Изнутри тянуло холодом и застоявшейся водой. Поверхность камня у входа покрывала охряная пыль, сохранившая отпечатки босых трехпалых ног.
Тишина здесь капала ожиданием. Он шагнул внутрь, ощущая, как заскребли по стенам невидимые когти. Он чуть не натолкнулся на возвышающийся прямо на пути сталагнат; выброшенными вперед ладонями почувствовал скользкую влагу на бугристом боку каменной колонны.
Что-то прошлепало в темноте,  распространяя кольца плескучего эха. Темнота, уже расступающаяся в пятнах фиолетового, вдруг отпрянула, когда на стенах вспыхнули змеящиеся голубые прожилки, и снова сгустилась в углах, еще чернее прежнего.
Он шел по воде. Она покрывала пол тонким слоем, кое-где скрывая ямины и трещины. Один раз он угодил в такую ногой и едва не навернулся. Схватившись за какой-то выступ, сумел удержаться, уже падая назад. Взгляд скользнул по потолку, острым наплывам в голубоватых отблесках, глазам, мерцающим из складок теней.
Он замер. Огоньки начали движение. Медленно покачиваясь из стороны в сторону, кто-то спускался с потолка, и яркие точки глаз оставляли в воздухе тускнеющие дорожки света. Обитатель пещеры не спешил, а чужак, нашедший, наконец, устойчивое положение, ждал. Ловчие четки свисали почти до самой воды, и медленно пульсирующий свет настенных жил отражался от скругленных боков нанизанных на длинную нить бусин.
Ползун оторвался от стены и приземлился со шлепками и брызгами. Похожие на палки ноги тут же оплелись ловчими четками. Существо качнулось, споткнулось и плюхнулось в воду.
Искатель подтащил его к себе рывком, по воде и торчащим булыжникам. Пойманный застонал, попытался встать, не смог и вновь повалился в воду. Лежа на полу пещеры, он весь сжался, пытаясь закрыться от врага. Тот поволок его к стене, где было светлее; рука, не занятая четками, уже сжимала нож. Существо беспомощно дергалось, тихо всхлипывая.
Оружие выпало из руки, ударилось о камень. Вид обитателя пещеры вызывал жалость. Ползун оказался малорослым человеком, старым, одетым в рубище. Одна из трех его ног выглядела скверно сросшейся после перелома; на костлявых руках недоставало пальцев. Он затрясся, то ли в ужасе, то ли в беззвучном плаче.
Эрев сжал зубы и освободил старика от пут. Тот продолжал лежать, будто не понимая, что его не собираются убивать, пока пришелец не схватил его, чтобы поставить на ноги. Тогда он что-то и пробормотал, и эти звуки оказались словами знакомого языка.

Они прошли пещеру насквозь. Старик следовал за искателем, иногда хватал его за одежду, что-то проговаривал — не связанные друг с другом фразы, что помнил из своего прошлого.
Может, это был один из тех, кто не дошел до Обители Владыки, угодил в ловушку и потерял разум. Никакого оружия у Старика не было. Способность лазать по стенам и потолку он больше не демонстрировал, просто шел следом, шлепая по воде. А когда они вышли с другой стороны, Старик протянул:
 - Лесок, лесок. - И ткнул мосластой рукой куда-то. - Ходят! Ходульники!
Возвышаясь над простершейся внизу темной массой, вдали и правда виднелись никогда прежде не виданные твари или конструкции. Тусклые блики слабого небесного свечения лежали на их выпуклых спинах, а острые и тонкие спицы, ноги или еще что-то торчали по обе стороны их тел, поднимаясь к небу еще выше. Существа медленно двигались, неторопливо шевеля своими ногами-ходулями, скорее топчась на одном месте, чем перемещаясь.
Но не они поразили его. То, что обезумевший старик назвал леском, было страннее и страшнее. Да, понял он, здесь тоже были столбы, но они уродливо искривлялись, раздваивались и растраивались, множились, как вверху, так и внизу, только вверху на них были налеплены огромные массы колышущейся черной щетины или шипов, а может, ушей.
По ту сторону пещеры стоял серый день, здесь же царствовала ночь, пронизанная слабым мерцанием кружащихся огоньков и воем обитателей леса. Эрев надеялся, что это ходульники, а не что-то еще, другое. Неизвестное.
Хотя это было глупо.
Они стояли на площадке, показавшейся сперва огромной. Он отсчитывал шаги, пока они шли, и по пути к переднему краю насчитал их сорок семь. Такой же, как он думал, она была и в ширину, хотя это так и осталось непроверенным. Эрев не спеша обошел ее, ища что-нибудь, что могло бы быть указанием или предостережением.
Площадка была выложена квадратными плитами, не наблюдалось ни барельефов, ни арок. Стоя у края, он сумел различить поднимающийся снизу, от оставленной далеко земли, расширяющийся штырь-ребро, переднюю сторону которого прочертили глубокие, бегущие по всей длине вверх, борозды. Он взносился к небу, подпирая плоской спиной скальную стену, и, увенчанный булавовидным навершием, напоминал огромную кость. Искатель был уверен, что штырь, как и этот жуткий лес — творения Владыки, так как только его могущество могло создать что-то подобное.
Однако надо было идти.
Вниз вела лестница, длинная и широкая. Ступени ее оказались совершенно чисты, ветер и вода нисколько не повредили их. «Всегда, всегда!» - верещал Старик, потом замолкал и как будто вздыхал. Эрев не глядел на сломленного бедолагу. Он стремился ступить на землю как можно скорее, но лестница, казалось, тянулась бесконечно. Не заботясь о попутчике, он из последних сил он упаковался в коф и провалился в тьму.

Когда он проснулся, то увидел небо. Темно-синюю, почти черную, бездну, в которой разливался и трепетал огненный поток, а малиновые отсветы ложились на стволы и  венчающие их шапки.   
Эрев поднялся, достал еду и быстро позавтракал. Старика слышно не было. Покончив с
пищей, он возобновил свой спуск. Впереди и дальше по обе стороны лестницы появились отстоящие друг от друга на равное расстояние колонны, и розовые светящиеся шары бесшумно вспыхивали на вершинах, когда он проходил между ними. Через какое-то время он оглянулся — позади оставалась двойная цепочка из огней. Он все спускался, и пламенеющий цветок на небе сделался прозрачным, откуда-то полились прекрасные звуки. Он решил было, что путь его пройден, но никто не выходил навстречу и не протягивал рук, и награда все еще была недоступна ему.
Музыка стихла, когда эрев сошел с последней ступени лестницы. В темные пещеры без стен, провалы между стволами в странном лесу, уходила гладкая, невредимая дорога. Он еще раз посмотрел назад. Колонны гасли одна за другой, и скоро лестница вновь окуталась синим  густеющим мраком.
 
Идти было легко, гораздо легче, чем по дороге, что шла от Края. Та, тоже вымощенная плитами, уже много лет медленно разрушалась, и в ней то и дело встречались выбоины и дыры, какие-то плиты были разбиты, другие, выковырянные кем-то, валялись где придется. Здесь эрев ступал на гладкую поверхность. Возможно, он уже достиг Владений звезд. Самих звезд пока не видно, но дорога, и огни, и лестница... Кто-то не дает им рассыпаться от времени.
Владыка.
Мимо плыли серые пятна стволов, меж которых все заполняла тьма. Поверхность столбов была  грубой на вид и растрескавшейся — и это было заметно даже во мраке, -  но искателя не покидало ощущение, что он окружен сонмищем непонятных ему живых существ. Будто сами стволы дышали и дрожали невидимой дрожью, пульсировали, как сосуды на руках, тянулись вверх в слепом порыве жадного роста. Он как будто видел все это, точно шел здесь годы, и все перечисленное совершалось перед его взором.
Старик так и не появился. Вернулся ли он к себе в пещеру, или же забрел куда-то в лес и сгинул там? Эрев поймал себя на мысли, что ему небезразлична судьба жалкого существа.
Дорога вела не прямо, но изгибалась плавно, так, что ни разу не возникло ощущение поворота. Но теперь лес был всюду. Если бы путник обернулся, то не увидел бы лестницу. Где-то наверху, среди сгущений мрака, плавали ряды голубоватых огоньков. Он заметил, что огоньки движутся не беспорядочно, а, скорее, как светящиеся глаза. Может, это были ходульники. Во всяком случае, он не знал о других обитателях этого жуткого места.
Едва видимая в ночи размазанная клякса более светлого оттенка, чем окружающая черно-синяя чащоба, проступила впереди. Она как бы висела над дорогой. Продолжая идти, эрев ощутил, как что-то процарапало его изнутри. В эти мгновения у него не было мыслей. Он просто подходил все ближе, глядя на маячившее впереди нечто.
Это походило на мост, и, наверное, когда-то и в самом деле им было. Его дуга, опирающаяся на ажурную тонконогую конструкцию, почти сразу же обрывалась, топорщась неровными зубами искореженных балок. То, что разрушило мост, теперь громоздилось в русле бегущего через лес широкого ручья — четырехгранный обелиск раз в пять больше самого искателя. Его оплели толстые змеистые трубки, маслянистые в голубом свете стоящих тут же, на берегу, фонарей. С трубок что-то капало, раздавались скользкие и потаенные звуки трения, только шум бегущей воды не казался зловещим.
Искатель смотрел на обломки, почти осязая ауру заброшенности и запустения, не зная, что думать о тех, кто оставил все это здесь и ушел, не заботясь о судьбе своих дорог, мостов и тех, кто появится, чтобы пройти по ним.
По обе стороны от дороги вставали мрачные стволы, а в поросль, что заняла пространство между ними, совсем не хотелось соваться. Он сел и съел что-то из своих запасов. Может, удалось бы преодолеть ручей и взобраться по крутому склону противоположного берега, но для этого нужно было оказаться по ту сторону недружелюбных зарослей, и от этой мысли невидимые пальцы стягивали кожу.
Свет вблизи моста был неярким, но все равно слепил обращенный к темноте взгляд и сливал в одну тени и переходы там, где не мог дотянуться. Где-то таилась тропа, но найти ее оказалось нелегко. Свет мешал отделить одну тьму от другой, и только когда искатель вернулся по дороге обратно, а затем вновь направился к мосту, медленно, всматриваясь в заросли, обнаружился проход. Он был чуть чернее стерегущих его столбов, но в глубине его мерцали и кружились зеленые точки парящих огоньков.
И вот искатель свернул с дороги, оставил камни, помнящие работу Владыки и ступил на путь дикого неведомого.
Он шел, вызывая в памяти сказанное в Путеводителе. Леса страшны на вид, но далеко не все в них смертельно. Несколько раз он задел что-то — стебель или трубку, и она хлестнула его. Больше ничего. Он шел дальше.
Тропа бугрилась. Она поросла низкими растениями, ее пересекали корявые трубы-отростки, идущие от оснований стволов. Он спотыкался, замедлял шаг, бросал быстрые взгляды по сторонам, снова наращивал темп и опять цеплялся за протянувшееся у самой земли твердое лесное щупальце.
По левую сторону стена стволов поредела, истончилась, и стала пропускать знакомое голубоватое сияние. Немного спустя тропа пошла вверх, вспучивая землю над тонкой полосой леса, протянувшейся вдоль ручья. Понемногу свет над водой потускнел и пропал, зато с противоположного берега пробился иной, оранжевый, неспокойный. Тени стволов — называемых в Путеводителе «деревьями» -  удлинялись и укорачивались, тонули в ручье и взбирались вверх по крутому откосу к тропе. Темные фигуры двигались там, у огней, плясали под неслыханную музыку, доносившуюся с их праздничных полян. Звуки ночи и леса сплелись под витую дробь барабанов, и из их единения пробился голос, звонкий, высокий и жуткий. Из чащобы иного берега лилась запретная песнь. А он шел и слушал, и его пробирала всепроникающая дрожь.
Веселые жители. Поющие на полянах. Дети праздника. Он вспоминал Путеводитель и их образы, отпечатавшиеся на страницах — рогатые, длинноухие существа в коронах из лесных растений, из трубок и шевелящихся пластинок, что растут на разветвленных столбах в этом лесу. У них в руках кубки с зельем, испив которого, эрев никогда не покинет Праздник. Они приглашают всех, кто им встретится. Они ждут и его. Нельзя отказаться, если они пригласят.
Он понял, что стоит и смотрит туда, где, в зарослях другого берега, колыхается оранжевое зарево. Он ударил себя и принялся вновь переставлять ноги. Он ускорил шаг.
Ручей внизу ширился, разливался. Перспектива перейти его без моста становилась все более зыбкой, но искатель чувствовал облегчение. Там, слева, огни горели все ярче, как будто он приближался к центру праздника. Русло сделало поворот, и дорога вывернула петлю. Теперь она вела обратно, но спускалась. Вода внизу бежала, бурля, между острых и плоских камней, а поток сделался слишком узким. Эрев вышел к броду, а тропа влилась в ручей и исчезла там.
Несколько мгновений он помедлил. Нужно было решать, куда идти.
Позади в чаще уже мерцали отблески факелов — кто-то шел к его тропе напрямик через заросли. Он сбросил оцепенение и в несколько шагов пересек обмелевший ручей.
Не смотря по сторонам, он продвигался по дороге, вихляющей между озаренных ярким светом лужаек, где метались и подпрыгивали темные силуэты. Сперва ему удавалось оставаться незамеченным, но тропа влилась в более широкий тракт, а он уже был освещен. Веселые жители стояли кружками в каких-то шагах от края дороги, некоторые перебегали с поляны на поляну. Они передвигались прыжками, а приземлялись на самые кончики пальцев, если те у них были.
Он упал на землю у перекрестка, в еще густую тень. Двое или трое прошли мимо, вынырнув из-за поворота дороги, которой он сам только что пришел. Он пополз. Земля была рыхлой и  ее пронизывали тонкие нити корней. Что-то прошелестело мимо, точно стрела, что-то проскакало по его спине и сгинуло. Он полз.
Он прополз мимо огромных бревен, уложенных вокруг костров, а на бревнах восседали пирующие жители. У другого освещенного места стояло сооружение с куполом, но без стен. Несколько существ хаотично носились по поляне, едва не сталкиваясь, и один из них, забежав слишком далеко, чуть не споткнулся об искателя.
Замерев, он смотрел, как сложившаяся из пестрых деталей и элементов, точно мозаика, фигура развела руки в стороны, присела, всматриваясь в тень. Эрев увидел лицо, улыбку, растянувшуюся , как не бывает у людей, до самых ушей, острых, стоящих торчком. Житель подходил, а он видел только лицо: раскосые зеленые глаза, высокие скулы, тонкий нос, приоткрытый рот и язык, протиснувшийся в щель между рядами мелких зубов. Дитя праздника приблизилось и замерло в паре шагов. К искателю протянулась рука с длинными тонкими пальцами цвета леса.
 - Привет, - сказал лесной житель. - Почему ты не на празднике, со всеми?
Искатель не мог ничего сказать. И это было хорошо, ведь говорить с лесными жителями нельзя. Но нельзя и молчать. Он пытался отползти, а поющий на полянах делал неспешный шаг вперед и снова оказывался рядом.
 - Пойдем, пойдем же, глупыш, - мягко произнес житель и улыбнулся. Уголки губ поднялись почти до самых глаз. Брови выгнулись крутыми дугами.  - Чего ты боишься?
Эрев отпрянул, отскочил, выдернутый из полуступора какой-то внутренней пружиной. Он сделал несколько неуверенных шагов назад, уперся спиной во что-то твердое. По плечу пробежали чьи-то длинные пальцы.
Он не стал оборачиваться, чтобы посмотреть. Он побежал. Лесной житель помедлил, чтобы еще раз улыбнуться ему, а потом кинулся следом.
Веселый плясун мог легко поймать его, но почему-то не делал этого. Двигался житель чрезвычайно быстро, появляясь из-за стволов то справа, то слева от ломящегося через лес эрева, чтобы протянуть к нему руку.
Искатель перепрыгнул через толстый растрескавшийся ствол, ощетинившийся отростками, отскочил в сторону, с ужасом глядя, как в месте, где он только что стоял, раскрывается серая земляная пасть, полная шевелящейся серой массы, клубка омерзительных нитей. Бросился прочь, натыкаясь на стебли и метившие в глаза ветки. Некоторые столбы двигались. Он не стал смотреть вверх. Под клекот и вой невидимых во тьме существ он углублялся все дальше в дикую глушь, где даже веселые певцы не устраивали своих праздничных костров.
Поляна, на которой он себя обнаружил, показалась бы ему странной, не будь его разум смешан, а чувства спутаны. Ровный, залитый бледным светом круг, окаймленный сквозящей древесной оградой. В центре — каменная статуя, птица-идол с застывшими во взмахе крыльями. Зеленые стебельки у ее подножия и подношения в чаше. Кисть руки на молочно-белом постаменте.
 - А это я, - с улыбкой сказал лесной житель. Его мелкие зубы казались сделанными из лунного камня.  - Прими приглашение на праздник, друг.
Он подошел к искателю и прижал руку к груди. Его губы искривились, он как бы задумался. Потом посмотрел на свою ладонь, которая потемнела от покрывшей ее жидкости. Житель медленно опустился на колени. В глазах, обращенных к искателю, было непонимание.
 - Я просто хотел пригласить тебя. Праздновать с нами. - сказал он и повалился на укрывавший землю пушистый мох.
Старик отошел на шаг и разжал пальцы. Рука меняла форму, переставая быть копьем.
Он хихикнул.
 - Лесочек! А у наc свой праздничек!
Эрев стоял, оцепенев в предчувствии страшного. Убийца схватил жителя за руку и заковылял прочь с поляны, в жидкую мглу.
 - Эй, ей-ей! - верещал Старик,  таща тело за собой в просвет между торчащими из земли черными изломанными прутьями.
Он убил его. Это было невозможно и невообразимо. Эрев смотрел, как ноги жителя исчезают за толстым столбом. Веселый празднующий. Мертв. Что происходит, если поднять руку на одного из поющих? Об этом даже не сказано в Путеводителе. Но эрев знал, что веселым жителям нельзя даже возражать, не то что протыкать их насквозь и уволакивать в кусты. А по оставленной дороге уже кто-то прошел, кто-то из жителей, не замечая творящегося всего в дюжине шагов вглубь леса. Такие уж они, да и владения их, кажется...
Владения их, кажется, заканчивались где-то здесь. И деревья здесь были иные, не с оранжевыми морщинистыми стволами, а с зеленоватыми, покрытыми тонкой сеточкой. Ближе к земле они разветвлялись, но не вверх, а вниз, и земли достигали широкие распорки, на которых поселялись серые бороды и слизистые комки. За деревьями, там, откуда он пришел, что-то зашевелилось, всколыхнув пятно мрака.
Он предпочел общество Старика.

Они сидели среди темных стволов. Наверху нервно кружились светляки или какие-то иные живые огни, давая достаточно зеленовато-синего сияния для того, чтобы можно было слегка различить землю, мох и всякий мелкий лесной мусор. И еще жителя. Тот валялся между ним и стариком, совсем окоченевший, превратившийся в твердую мумию. Его рот все раскрывался и после смерти, и теперь виделся огромной вытянутой дырой на более светлом овале лица. Когда на это лицо упала ветка, то эрев услышал звук, точно камень ударился о камень. Труп стал твердым. Старик несколько раз тыкал ему в грудь палкой и похихикивал.
Все было странно. Странно, что безумец так долго продержался в этом его лесочке. Странно, что смог убить веселого жителя. Странно, что искатель сейчас сидел вместе с ним на этом клочке ровной земли, затерянный в бездорожной чащобе. И страх почему-то исчез. И, хотя он понимал, что старик опасен, и заставил себя держать оружие под рукой, мысли его были совсем о другом. Он снова достал еду.
Старик не захотел разделить с ним пищу. Где-то прогудело невидимое чудище — далеко и высоко. Ему ответили таким же гнетущим воем. Когда вой стих, старик решил поговорить.
 - О-о, - сказал он, качнувшись вперед. - О-о-ого!
Эрев смотрел на него, поглаживая четки. Он видел руку-копье и не сомневался, что старик может быть очень быстр. Приходилось напоминать себе, что это жалкое, безумное существо на самом деле опасно.
Он жевал свою еду, с трудом проглатывая куски, и слушал бормотание старика. Речь его сделалась более связной. Казалось, он понимает что-то из того, что говорит. Он поведал о том, как все раньше было — по-другому, ясное дело. Все летали. И еще дорога была прямее, это точно. А уходили тогда не поодиночке. Редко такое бывало. Все парами или втроем. А женщин не брали, потому что они пустышки. Вот так.
Давно это было. Он и не помнит уже. Лет сто, не меньше.
Искатель поперхнулся. Закашлялся.
Горло словно сдавило. Он схватился рукой за шею, но удушья не было. Пища встала комком, и он выплюнул слизистую кашицу, наклонившись за один из стволов.
Он схватил бутыль и начал пить. А потом вода полилась по его лицу, вытекая из рта. Эрев не понимал, а чем дело. Он увидел, что старик молча смотри на него. А тот захихикал.
  - Да! Да! Я это помню... Да, вспомнил. Как же хочется-то... Как хочется покушать. Нет, нет, не могу... Не могу пройти, не могу, и все... Ха... Хах... Лучше обратно, лучше уж обратно. Никак. Обратно никак. И все другое, все, я не такой.  - Он зарыдал, припав ртом к своей уродливой руке, облизывая и мусоля ее. Он раскачивался взад и вперед, потерянный, жалкий  и непонятный.
  - Почему ты не дошел? - спросил эрев со всем спокойствием, на которое оказался способен.
Старик прислонился к дереву и беззвучно смеялся. Его рот открывался и закрывался, иссохшие щеки морщились, а кожа поблескивала, будто смоченная водой. Руки он прижал к себе, собрался, будто желая сделаться меньше и незаметней. Потом по его телу прошла волна, и он стал вытягиваться, как кукла, слепленная из смолы.
Искатель наблюдал, как фигура напротив мнется и деформируется. И блестела вовсе не кожа, а прозрачная трубка, свисающая откуда-то сверху, точно хобот. Старик разжижался, всасывался в невидимую утробу. Эрев попытался вскочить и запутался в невидимой пленке. Она порвалась легко. Он побежал через лес, не разбирая пути.
Он бежал вверх, в гору, балансируя на сухих наваленных стволах, перепрыгивая через расщелины. Оступившись, он падал, катился вниз. Потом под ним осел целый пласт земли, и он, пролетев мимо мохнатых, свисающих из груд вывороченной грязи, корней, провалился в гнилую жижу, кишащую странной жизнью. Жизнь эта стремилась породниться с ним, впивалась в его руки и пыталась проникнуть внутрь. Позади ревели ходульники — он миновал целое пастбище, где прозрачные и темные хоботы образовали свой собственный лес.
Выбравшись из смердящей ямы, он вляпался в колонию белесых слизней, которые тут же расползлись по телу, сверля кожу. Он стряхивал их на бегу, а они сливались и делились. Кое-где из них проросли колосящиеся спорангии, быстро чернеющие и рассыпающиеся в пыль. Комок слизи присосался к горлу и прогрыз в нем дыру. Он не останавливался.
К синему свету фонарей вышел изъеденный, покрытый язвами и рубцами калека. Слизни отжили свой срок и умирали, растекаясь в мучнистую массу. Левой ладони не было — там колыхался веер каких-то перьев. На лбу вырос рог. Но ноги еще слушались искателя, и он побрел по вновь найденной дороге — чистой, нетронутой, постепенно уходящей все выше.
 
Он проходил мимо прямых и покосившихся фонарных ног, каменных статуй, маленьких павильонов-ротонд и безводных фонтанов. Дорога вилась, а он не сходил с нее. Он не присел отдохнуть ни разу, лишь однажды остановился и издалека рассмотрел беседку, стоящую в полукольце растений, покрытых яркими воронками. Эти растения казались скорее приятными. Но, увидев, как сквозь заросли пробирается нечто темное и желтоглазое, возобновил шаг и более не рассматривал эти следы и детали. Они были частью другого времени. Эрев шел дальше, засовывая разжеванную во рту пищу в дыру в горле.
Огромный штырь-ребро подпирал скальную стену.
Дорога закончилась квадратной площадкой. Еще выше из каменной тверди выдавались какие-то фигуры и рельефы, но к ним еще предстояло подняться по длинной лестнице, которую не пощадили ветер, вода и время. Искателю показалось, что между дорогой и лестницей лежит невидимая граница, отделяющая один мир от другого. Но это были всего лишь чувства, несовершенные, архаичные, неадекватные.
Кто-то поднялся с белой, в прожилках, скамейки на краю площадки. Женщина? Девочка? Искатель тут же вспомнил слова старика. Нет. Может, это дух-проводник? Она ростом с него, но кажется маленькой. Да ведь и он съежился после леса. Она правильна. Ее руки обвивают белые ленты, вокруг груди — какая-то вуаль, меняющая форму; она раскрывается туманными крыльями за ее спиной, а потом они снова исчезают. Ее тонкую шею украшают тянущиеся вниз блестящие полосы. Она подходит. Серебряные волосы выбились из-под хрупкой на вид асимметричной шапочки, и слабый, но внезапный порыв ветра заставляет их трепетать.
  - Мне нужно туда, - она тянет его за правую руку, показывая в сторону лестницы. - Пожалуйста. Я уже столько здесь сижу.
Глаза ее то белые, то черные. Пока они преодолевают подъем, она не говорит.
 
В скале зияет пасть. Тут прорублен огромный проход, который стерегут каменные стражники, сидящие на своих каменных тронах. Или это правители? Рельеф сгладился, и они сделались безликими. Снаружи кажется, что под горой совершенно темно.

Под сводами гигантского хода — или зала, - оказывается достаточно света, чтобы различать стены, колонны, теряющиеся во мраке наверху, пол, прорезанный десятками трещин и разломов.

В нескольких местах пол был разрушен настолько, что приходилось преодолевать пропасти.
Они прошли по делящему провал надвое узкому мостику, изломанному нагромождению того, что осталось от пола. Через другую трещину перебирались, ступая по бортику шириной в ступню, что тянулся вдоль одной из стен. Девушка все время держит его за руку. Они с ней будто из разной материи. Ее пальцы не пачкаются о покрывающий искателя засохший ихор.
Ее зовут Ниека. Он спросил о ее доме, но ответ не понял. Пока они перебирались через разломы, она что-то говорила нараспев, тихо, мелодично.
 - О чем ты поешь? - спросил он.
 - Нет, я боюсь, - ответила Ниека.
Они сидели у колонны. Сзади остался последний широкий разлом, и эрев желал, чтобы тот действительно был последним на их пути.
 - Ты можешь дальше идти сама?
Она замотала головой.
 - Нет, нет.
Эрев потрогал четки, которые сумел сберечь во время бега сквозь лес. Возможно, они тут и пригодятся.
 
Эти худые и гибкие существа проснулись, когда выход из зала уже светился впереди перевернутой чашей. Тут и там были разбросаны угловатые валуны, и из-за них показались морды со светящимися глазами. Три хищника вышли из укрытий и замерли посреди дороги.
До них было, наверное, не больше двадцати шагов.
Раньше искатель справился бы с ними без особого труда, но теперь ему пришлось туго. Когда последний был брошен на каменный пол, дергаясь и суча многосуставчатыми ногами, эрев сел у стены, прикрывая правой ладонью окровавленный бок.
Ниека подошла и встала перед ним, сложив руки перед собой. Она как будто не понимала, что с ее спутником не так.
 - Теперь все? Можешь идти сама? - смог проговорить он.
Она сжала губы. Ее глаза вспыхнули. Перед взором искателя поплыли зеленые круги.
 - Нет, еще надо выйти, вставай, вставай!
Ниека потянула его за руку, поднимая на ноги. Оказывается, она сильная.
Они побрели к выходу. Ниека убегала вперед посмотреть, потом возвращалась и снова брала его за руку. Тогда боль унималась.
 
У выхода потолок опустился и стал виден. Его подпирали три гигантские арки. Пока Ниека и эрев шли под ними, видимое впереди небо делалось глубже и чернее, и на нем проступал охватывающий весь свод сверкающий звездный пояс.
Пройдя последнюю арку, они остановились. Эрев обернулся, чтобы рассмотреть вход в храм с этой стороны. Это действительно был храм, и о нем говорилось в Путеводителе. Не упоминалось о жутких обитателях леса, о слизнях и ходульниках, о всем прочем. Но все это осталось там, на другой стороне.
А вокруг развернулся простор. Далеко вверху, выше всех высей, проносились светящиеся точки. В воздухе плавали острова, покрытые друзами кристаллов. За пропастью, в недосягаемой дали, вставал чертог. Он повис на широких, отражающих свет лентах, на вытягивающихся в нити распорках. Его основание терялось во фрактальном узоре арок и выступов и таяло в фиолетовом тумане, становившемся там особенно плотным и густым, а вершина тянулась к звездам хрупким спиральным копьем.
 - Дворец, - тихо произнес искатель.
Все. Теперь нужно только дойти. Он шагал неуверенно, оступаясь, но это было не важно, и боль тоже потеряла значение. Скоро он войдет во Дворец Владыки.
Ниека шла рядом.
Череда планет показалась из-за парящего острова — самая большая, желтоватая, потом две поменьше, розовые, и еще несколько совсем крошечных — разноцветные луны, следующие по своему высокому пути. Слева вспухал огромный, в треть неба, темный горб, перечеркнутый слоистым кольцом.
Они приближались к Дворцу, пока не дошли до края. Дальше была только воздушная зыбь, сливающаяся с неохватным заокраинным простором.
Искатель постоял над провалом. Потом лег на землю, прикрыл рану ладонью и стал смотреть в космическую бездну. Там, в дали, которую он не мог представить, перемигивались звезды, переплетались волокна и облака разноцветной пыли, пролетали конструкции из вращающихся колец. И что-то еще. Темный крылатый силуэт прочертил воздух на самом краю обзора.
Эрев сел. Звуки, которые он услышал, шли снизу, и ему пришлось подняться, чтобы подойти к краю земли. Но заглянуть вниз он не успел.
Перед ним из провала поднимался сфинкс. Он был огромен. Его лицо — человеческое, с бледной кожей и жесткой линией рта одно в высоту было не меньше искателя. Оно было  охвачено металлом, и это обрамление складывалось из меньших элементов — шипов, волнистых, как пламя, язычков, гладких, изогнутых трубок и кольцевых пластинок, покрытых тонкой гравировкой. Высокий лоб существа украшал головной убор из завивающихся рогами блестящих лент, скованных браслетами со вправленными самоцветами. А, может, это было частью самого сфинкса.
Теперь он показался полностью, и было видно, что и тело его заключено в серое железо, кое-где кажущееся литым, кое-где — покрывающим мускулистый торс темным кружевом. Оперенные крылья гиганта делали взмахи с величественной медлительностью, но сфинкс не падал. Он широко раскрыл глаза, ярко-желтые, с черными вертикальными щелями зрачков, вглядываясь в лицо гостя. Чудовищная лапа рассекла пространство перед сфинксом, и жуткие железные когти лязгнули о камень. Эрев отступал, пятясь, а страж точно спускался по воздушным ступеням, пока не оказался на твердой земле. Все это время он не сводил с него своих желтых глаз.
 - Зачем человек явился сюда? - раздался тяжелый, звучный голос, усиленный эхом, отраженным от стены храма за спиной. Где-то в невообразимой дали рассыпался хрустальный перебор, едва различимый, как звон колеблемых ветром поющих нитей. Пришедший смотрел в лицо стража, но оно расплывалось перед ним. Он видел облака — громадные клубящиеся горы, озаренные переливами оттенков алого и лилового, разметавшиеся в вышине сверкающие далекие точки, собранные в неправильные сгущения, перечеркнутые туманными полосами. Вверху, справа, слева, дальше, ближе искрились грани парящих кристаллов. И снова впереди встал лик сфинкса, в свете и тени рельефно пролегли тянущиеся от носа к краям губ морщины, и янтарные глаза обрели такую четкость, что эрев видел вкрапления зеленоватых точек в радужке и тончайшие черные трещины, бегущие от краев щели зрачка.
 - Я знаю, что мне нужно, - смог выговорить пришелец. - Мой путь ведет во Дворец.
 - Человек пришел сюда, чтобы найти и получить, - медленно произнес сфинкс. - Человека всегда манили звезды. Но чтобы прийти к звездам, человеку суждено потерять. Но нужны ли звезды тому, кто потерял, пока шел к ним?
Он возвышался перед искателем, не сводил с него взгляда и не уходил. Тогда гость сделал  шаг вперед, а потом еще. Теперь он сам приближался к стражу, и вот, когда эрев почти достиг его, сфинкс подался в сторону, грациозно отпрянул вправо. Путь был открыт, но привратник все еще не сводил с него глаз.
На другой стороне пропасти Дворец раскинул тонкие ребра опор, устремляясь к небесам витым шпилем Звездной башни. Искатель наблюдал, как в глубине клубящейся туманом бездны что-то приходит в движение, но остается по-прежнему неуловимым. Эрев снова посмотрел на сфинкса. Ниека подошла к тому, крохотная, и обняла его холодный железный коготь. Губы привратника изобразили улыбку, но он снова обратил взор к искателю. Его голос заставил того задрожать.
 - Потерять и обрести, о пытающийся. - Сфинкс рывком поднялся на все четыре конечности; Ниека взлетела на его шею. Взмах крыльев существа обдал ее ветром эфира, и она улыбалась, словно вернулась домой.  - То, что было утрачено. То, для чего все предназначалось. То, из-за чего мы все оказались здесь.
Он оторвался от тверди, расправил крылья и унесся прочь. Его перья скользнули по воздуху у самого лица искателя, и ветер Звездного покоя овеял его, тот же поток, которым сфинкс одарил Ниеку.
Он сделал шаг в пустоту. Далеко впереди сияла спиральная башня Дворца. С ее вершины уходил вверх яркий закрученный поток, а по аркам и контрфорсам пробегали ручейки холодного света.
Он делал шаги через пустоту, и бездна держала его.

Зал был пустынен.
Он обошел его весь. Шесть стен, потолок на высоте в два его роста, колонны, поднимающиеся по углам и еще одна в центре. Ни статуй, ни барельефов — простые и не очень простые, но обезличенные формы. Лаконичность изгибов и острых граней. И никого.
Он снова обходит зал по кругу, потом идет к срединной колонне, похожей, скорее, на чешуйчатый древесный ствол. Из нее доносятся звуки — еле слышные щелчки и потрескивание. Еще будто бы кто-то дышит. Это он сам.
Он смотрит назад. Через входную арку виден обрыв и часть острова, на котором стоит Дворец. Эрев боится выйти. Что, если он не сможет войти сюда еще раз? Дворец огромен, а этот зал так мал. Искатель не знает, что он должен делать. Путеводитель не дает ответ. Тот, кто добрался до Дворца — завершил путь. Так сказано в нем.
Его влечет к колонне. Он снова бродит вокруг нее, потом ложится на пол и чувствует усталость. Он хочет уснуть. Он потерял коф, и не знает, как можно отдыхать без него, но на ум ему приходит одно: сон.
Он никогда не спал, как и любой из его племени. Но искатель стал другим существом. Он засыпает.
 
 - А, вот и ты.
Мягкий голос, негромкий, почти шепот. Вокруг золотистый свет, и все совсем другое. Прежний зал исчез.
Он смотрит на себя, потом на говорившего с ним. Тот высок и тонок, тело будто бы из жидкого металла, а лицо невозможно разглядеть. Но он улыбается — это эрев почему-то понимает.
Он касается бока. Раны нет, боли тоже. Левая ладонь снова стала прежней. Хозяин в золотом сиянии смотрит на него.
 - Так что привело тебя сюда, искатель?
 - Поиск, - отвечает он.
 - Хорошо. Ты достоин награды. Что ты выберешь?
 - Яйцо, - говорит он не задумываясь.
Хозяин — Владыка? - ведет его в другие палаты, чертоги из переплетенных форм, спиралей и кристаллов.
 - Бери,  - говорит он, показывая на стол. По нему разбросаны маленькие овальные камешки. - Ты знаешь условия, так? Я даю тебе яйцо, а ты взамен должен отдать мне свою смерть.
Искатель кивает. Он знает про условие. Яйцо выбрано, и он прижимает его к груди.
 - Ты и есть Владыка? - задает он свой последний вопрос.
 - Нет, конечно, - улыбается хозяин.
А потом смерть искателя переходит к нему.

Оссен лежал на своей скале и смотрел на парящие острова.
 - Красиво. Каждый раз поражаюсь, как тебе удалось все здесь устроить, -  Мирриа подошла сзади, встала рядом со сфинксом. Ей нравилось наблюдать за восходом окольцованного гиганта.
 - Но тебе не все здесь по нраву. Ты это хочешь сказать?
Он повернул к ней свой огромный лик. Женщина была высокой и тонкой. Раньше это было повсеместно, а теперь таких, как она, не очень-то и много. Ее высокий лоб подчеркивал убор в виде наслаивающихся друг на друга гнутых пластин, сбегающих назад, к спине. Глаза Миррии были почти как у самого Оссена — ярко-желтые, с вертикальными зрачками. Она придумала себе заостренные уши и два коротких рога. Ноги ее скрывал подол эфемерной ткани, и сфинкс не мог знать, что прячется под ним сегодня.
 - Да, да, это я уже говорила в прошлый раз, - она помедлила. - и что я сделала бы на твоем месте, тоже. Ну и ладно. Все равно у тебя красиво.
Он слабо качнул головой и обратил взор ко Дворцу.
 - Вот и все, - произнес он, что-то почувствовав. Еще один.
 - Когда-нибудь я научусь создавать что-то похожее. Не очень скоро. Залетай тогда, а?
 - Это должно быть очень нескоро. Еще не все прошли Поиск.
 - Или не умерли, - добавила она печально.
 - Еще долго не умрут, - ответил Оссен.  - Они могут размножаться.
 - И ты пустишь всех?
 - Всех, кто придет.
 - Почему бы...
 - Нет.
Они посмотрели на облака, выросшие в причудливые башни, рядом с которыми и сам дворец казался неказистой пристройкой.
 - Что происходит потом? - наконец спросила Мирриа. Оссен лишь неопределенно повел крыльями.
 - Я не могу наверняка этого знать, - ответил привратник.

Пространство звучало. Это были самые нижние вибрации, шорох и треск волн, шепот умирающих частиц, древний скрежет реликтового фона. Нескончаемый гул тяжелых, мертвых капель, крики разрываемых звезд и вой всепожирающих сингулярностей. Все светилось и звенело, космос играл на струнах пространства, и само оно тоже играло на своих собственных инструментах. И за этим — вместе с этим — шаг по дуге. Еще один. Горизонты раскрываются и, сливаясь, исчезают. Кажется, будто теперь видно и понятно все; это не так, и на самую малость не так, но само чувство! Само умение почувствовать.
Где-то лежит омега, неясно, впереди или позади... Имеет ли это значение? Может быть. Со временем станет понятно. Времени теперь хватит.
Теперь времени хватит на все.

 
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Тексты
« Ответ #77 : 06 Августа 2015, 20:34 »
0
Твои последние рассказы хороши для тренировки гиппокампа. Кроме шуток, и в "Детали", и в "Полосе" пришлось поднапрячься в местах, где расписан маршрут героя.
Следующая черта, что бросается в глаза: обилие деталей и очень, хм, грамотно подобранные слова, очень воздействующие на воображение. Звучащие, если угодно. От стихотворчества, наверное. Кто-то говорил мне, что поэзия насыщает и прозу, делает ее лаконичной, и красивой, и образной, и, в общем, благотворно влияет.
У тебя это заметно, хотя местами, кажется, повествование перегружается деталями.
Ладно, со стилем покончили: уже не знаю, что сказать, а вот по сюжету, как ни странно, при всей образности и недосказанности, напомнило почему-то давно читанного Глена Кука, и его "Дракон не спит никогда"; может, кстати, от стиля: у него лаконичней, но... не знаю, многое оседает в подсознании, усваивается, домысливается без, хм, прямых объяснений. И даже когда объясняется все, ощущение странности происходящего не исчезает. У меня не исчезло.
В общем, давненько не читал такого, спасибо.)

Куда отдавал-то? Что высмотрел? Чего проиграл?)
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года) Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #78 : 07 Августа 2015, 19:55 »
0
Да я часто перегружаю.
А вопросы в конце - ко мне?
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Тексты
« Ответ #79 : 07 Августа 2015, 20:14 »
0
Ну да, ты ж пояснил, что в вк выкладывал.
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года) Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #80 : 10 Августа 2015, 11:33 »
0
Тоже вопрос задам - насчет перегруженностей. Что, по-твоему, можно выкинуть без ухудшения текста?

http://vk.com/topic-70265472_32360890 тут я писал рецензии, анонимно
Сами расказы где посмотреть  - хз, я сейчас в отпуске, на домашнем компе потом могу поискать и скинуть в сообщения для личного ознакомления.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Тексты
« Ответ #81 : 10 Августа 2015, 13:02 »
0
Тоже вопрос задам - насчет перегруженностей. Что, по-твоему, можно выкинуть без ухудшения текста?
Вечерком пройдусь по тексту еще раз. Прикину.

Цитировать
http://vk.com/topic-70265472_32360890 тут я писал рецензии, анонимно
Сами расказы где посмотреть  - хз, я сейчас в отпуске, на домашнем компе потом могу поискать и скинуть в сообщения для личного ознакомления.
Да я уже все нашел. Довольно удобно (в условиях вк особенно) прикладывать рассказы отдельно архивом. Правда в систему голосования я так и не врубился.
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года) Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #82 : 10 Августа 2015, 13:34 »
0
Три группы, голосования внутри них. Прошедшие во второй тур образуют две группы, и там точно такое же голосование.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Тексты
« Ответ #83 : 24 Августа 2015, 10:38 »
0
Это я понял. Не понял только, были ли эти голоса публичными, потому как те, что нашел в соседних темах полнотой не отличались.

...И - да, я засранец, и не тороплюсь выполнять "обещания", знаю; но - все-таки добрался до текста, пересмотрел и попридирался.
Ниже приведу чуть конкретики, а тут скажу, что у тебя много причастий, которые действительные, прошедшего и настоящего времени. То есть, как по Горькому, вши и ющи всякие. Не то чтобы везде, но местами, просмотри, они прям сгруппированы и - на мой взгляд, ухудшают восприятие.
Как говорил, ниже будут примеры, но не все, а самые, так сказать, "яркие" для меня лично.
Да и вообще, у нас с тобой достаточно разные подходы к прозе, так что можешь смело игнорировать рекомендации, текст вполне себе ничего так и без них.
Ладно, поехали.

Второй абзац.

...Он шагнул внутрь, ощущая, как заскребли по стенам невидимые когти. Он чуть не натолкнулся на возвышающийся прямо на пути сталагнат; выброшенными вперед ладонями почувствовал скользкую влагу на бугристом боку каменной колонны.
Со второго "он" и до точки с запятой - посидел бы и подумал. Айн: повтор местоимения "он" (скорее всего умышленный, но лично мне глаз режет, потому что следом идет тяжеленькое словечко "возвышающийся", и вот ему точно надо подыскать замену потому как на мой взгляд сталагнат он... как бы не возвышается, он возникает хотя бы или еще что-то делает, а возвышается сталагмит, потому как растет из земли, и собственно, тянется вверх и возвышается. Плюс это "ющийся" тормозит процесс погружения в атмосферу рассказа; его немного позже втыкать стоит.)

Темнота, уже расступающаяся в пятнах фиолетового,
Опять "ющ". Я не тотально против таких конструкций, но, блин, в данном случае можно бы заменить например на "темнота, уже растворенная фиолетовыми пятнами" - или как-то так.

что-то проговаривал — не связанные друг с другом фразы, что помнил из своего прошлого.
Так, на всякий случай, для свободного обсуждения: по-моему, вместо тире двоеточие нужно.

Тусклые блики слабого небесного свечения лежали на их выпуклых спинах, а острые и тонкие спицы, ноги или еще что-то торчали по обе стороны их тел, поднимаясь к небу еще выше.
Вот здесь, я не понял расстановку акцентов. Не то, чтобы я совсем тупого из себя разыгрываю, но: выходит, ты сначала о бликах - потом о строении тел существ. А раз уж речь о существах (как видим ниже, а не природе) то перестановки мест достаточно. Начни предложение с "На их выпуклых спинах", и тогда мы видим сначала эту красоту, а не какое-то там небо. И так же: тусклые блики слабого свечения - как раз та избыточность. "Слабого" как минимум лишнее.

Стоя у края, он сумел различить поднимающийся снизу, от оставленной далеко земли, расширяющийся штырь-ребро, переднюю сторону которого прочертили глубокие, бегущие по всей длине вверх, борозды. Он взносился к небу, подпирая плоской спиной скальную стену, и, увенчанный булавовидным навершием, напоминал огромную кость.
Вот здесь я впервые по-настоящему сломался. Сначала решил, что ребро расширяется к земле, потом, очевидно, наоборот; потом не понял, о каком переде идет речь, и о какой спине (ведь я нарисовал себе ребро - и добавил булавовидное навершие). Думаю, здесь надо упростить описание, да и пояснить, потому что как упростить - без понятия.
(И вообще признайся: ребро-штырь (так благозвучнее) отдает Нью-Кробюзоновским чем-то, да? Или ребро - это как та фигня, что на стыке плоскостей в фигурах?)

Музыка стихла, когда эрев сошел с последней ступени лестницы.
Эрев - расовая принадлежность героя? А то казалось имя; оно там где-то с заглавной было, но потом понял, что просто в начале предложения стоит.

Вернулся ли он к себе в пещеру, или же забрел куда-то в лес и сгинул там?
Запятая не нужна xD

Едва видимая в ночи размазанная клякса более светлого оттенка, чем окружающая черно-синяя чащоба, проступила впереди.
Более светлого оттенка - желтая? Светло-голубая? Оно запутывает малость рисует в воображении свет в конце тоннеля.

Его дуга, опирающаяся на ажурную тонконогую конструкцию, почти сразу же обрывалась, топорщась неровными зубами искореженных балок.
Есть замечательное слово "опертая". У тебя тут нет большой надобности в этой временнОй длящейся "ющности", можно облегчить.

Немного спустя тропа пошла вверх, вспучивая землю над тонкой полосой леса, протянувшейся вдоль ручья.
Эм, если честно, я не уловил смысл "вспучивания земли... тропой".

Он вспоминал Путеводитель и их образы, отпечатавшиеся на страницах — рогатые, длинноухие существа в коронах из лесных растений, из трубок и шевелящихся пластинок, что растут на разветвленных столбах в этом лесу.
Опять же: уместно "отпечатавшиеся" заменить на "отпечатанные"? К тому же, по мне так просто "...Путеводитель и нарисованные там образы" или "...Путеводитель и зарисовки на [пожелтевших] страницах", и далее по очереди.

Русло сделало поворот, и дорога вывернула петлю.
И тут я подзаблудился.

Он сделал несколько неуверенных шагов назад, уперся спиной во что-то твердое.
Не уверен, что "спиной" нужно.

Наверху нервно кружились светляки или какие-то иные живые огни, давая достаточно зеленовато-синего сияния для того, чтобы можно было слегка различить землю, мох и всякий мелкий лесной мусор.
...давая зеленовато-синий свет, сияние, в котором едва можно было различить землю, мох и всякий лесной мусор.
...Я слишком придираюсь, да?

Он жевал свою еду, с трудом проглатывая куски, и слушал бормотание старика. Речь его сделалась более связной. Казалось, он понимает что-то из того, что говорит. Он поведал о том, как все раньше было — по-другому, ясное дело.
"Свою" - можно выкинуть; "о том" - тоже. Вместо тире - двоеточие?

Эрев не понимал, а чем дело. Он увидел, что старик молча смотри на него. А тот захихикал.
Очепятка, раз. Очепятка (нехватка окончания) в слове "смотрит", два. А тот захихикал - вообще смотрится, эм, неуместно. Такая вот... несогласованность. Можно заменить на "Хихикая". Даже отдельным предложением.

Глаза ее то белые, то черные. Пока они преодолевают подъем, она не говорит.
Aw, речь будто о глазах, преодолевающих подъем.

Они прошли по делящему провал надвое узкому мостику, изломанному нагромождению того, что осталось от пола. Через другую трещину перебирались, ступая по бортику шириной в ступню, что тянулся вдоль одной из стен. Девушка все время держит его за руку. Они с ней будто из разной материи. Ее пальцы не пачкаются о покрывающий искателя засохший ихор.
Перескакивание от прошедшего времени (они прошли) к настоящему (девушка держит) в пределах абзаца - это, типа, моветон, и все такое. )
Хотя... Хм, я бы все равно перенес "девушку" на следующий абзац.

Он обошел его весь. Шесть стен, потолок на высоте в два его роста, колонны, поднимающиеся по углам и еще одна в центре.
Слово "поднимающиеся", как и запятая перед ним - вообще не нужно.

И, резюмируя, подтверждаю: обрати внимание на действительные причастия. Они у тебя по большей части и создают перегруженность, ибо всяких излишних эпитетов и описаний, непонятных ко второму прочтению, оказалось на порядок меньше, чем думалось.)
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года) Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #84 : 24 Августа 2015, 18:14 »
0
О, спасибо, Руби. Хорошие замечания. Попробую в будущем использовать поменьше причастий, как еще Кинг рекомендовал. Ну и знаю, что есть проблемы с описаниями. Над многими сижу по полчаса, пытаясь хоть что-то изобразить.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #85 : 28 Октября 2015, 19:17 »
+2
Под землей

    Одним ветреным вечером Траут спустился в подвал своего дома и обнаружил, что заболел подземной болезнью.
    Вряд ли можно точно сказать, как он это понял, по каким признакам. Но сие было ему очевидно. Он долго стоял в подвале, держась за стену. Когда Траут вышел на улицу, там уже была ночь. Ветер дул с прежней силой, и голые ветви деревьев тянулись к круглой белой луне.
    В доме было темно, лишь в незастекленное окно сочился бледный ночной свет, подобный тому, из которого ткут свою пряжу молочные веретенщицы. Траут лег на пол и так лежал всю ночь, глядя в потолок. Внизу что-то скребло и царапало.
    Утром звуки из-под пола прекратились. Траут прошелся по дому и нашел в окне рыбу с красным плавником.
    Траут выглянул наружу. Ветер не унимался. Голые ивы сгибались и вытягивали свои ветви-прутья, похожие на тонкие пальцы. На пне в десяти шагах от дома  обнаружилось ржавое ведро с горстью земли на дне. Траут вздрогнул.
    «Спрошу-ка я у соседа» - подумал он.
   Он пошел на поле, изрытое и голое, и там торчало из земли несколько труб, сваренных крест-накрест. Поверх были намотаны рабочие одеяния, а в руке сосед держал грабли.
 - Что-то ветрено нынче, - сказал Траут. Он никогда не мог начать разговор как следует.
Сосед что-то проскрипел. Одежда зашевелилась от порывов воздуха.
 - Ну да, я еще вчера смотрю... Да, - неловко засмеялся Траут.  - Я тут подумал...
Каска на трубе подпрыгнула и закачалась.
 - Нет, нет! - заволновался Траут. - Я не имею в виду, что это ты, в общем... Ладно, я пойду...
И он убрался с поля и пошел, пробираясь кромкой леса. А за ним следил из-за деревьев некто, и некто этот нахмурился и потер свой костистый подбородок.
 - Леел у геле, - пробормотал некто. - Ауын хум хумхум.
Он так разволновался от произнесенной речи, что задрожал. Слезы потекли из его залепленных грязью глаз. Он протирал и протирал их, пока вокруг совсем не стемнело, а поле вырастило стены.
 - Что-то я засиделся, - сказал он сам себе. - Пора.
Он оделся, как обычно — брюки, полосатая рубашка, галстук с бабочками, пиджак. В карман сложил свернутый кнут. Ботинки стояли, начищенные еще вчера. Он посмотрел в них, как в зеркало, и увидел свои блеснувшие зеленью глаза и острую бородку злодея.
На улице шел осенний дождь, фонари маячили в темноте оранжевыми кляксами. Он шел через лужи и отсветы фар проносящихся автомобилей в их брызгах. Далеко прогудел поезд, и спешащий человек побежал.
   Он успел. Потом был темный пустой вагон с рядами жестких сидений. Он устроился у окна, а во внешнем мире все оставалось по-старому. Оставались позади невидимые в ночи дома, сторожки, длинные бараки, причудливые конструкции. Их огни мелькали в окне и пропадали. А пассажир не смотрел туда, ибо его взгляд приковали полосы и линии, что свет нездешних ламп рисовал на дальней двери вагона. Едущий глядел на эти узоры и вспоминал, что его зовут Моррис Грей, а, может, Грей Моррис.
   Поезд ни разу не остановился. Теперь он проезжал яркий мегаполис, который горел так, что в вагоне стало совсем светло. Огромные высокие здания вставали до самого неба, и ряды окон вычертили на них клетчатые рисунки. В туманном небе загорались и гасли незнакомые красные и зеленые слова.
   Тут в вагон зашел другой пассажир. Худой старик в очках, полосатом светлом костюме, в шляпе и с тростью. Он сел на дальнем конце вагона, но лицом к Моррису. На коленях он держал старинный портфель с застежкой посредине. Весь путь дальше он тоже не смотрел за окно.
   Моррис знал, что эта ночь не кончится. Он понял это, когда динамик на стене закряхтел и затрещал, а потом начал вещать искаженным голосом машиниста, безумного путешественника по здешним глубинам:
 - Внимание! Поезд проезжает зону повышенной опасности. Убедительная просьба  - сохранять спокойствие и не поддаваться панике. Потому что для нее, конечно, нет никаких оснований. За исключением того, что вы теперь как следует взволнованны!
  И ехали дальше, только Моррис отвернулся и стал-таки смотреть в окно. Потому что по вагону стали проходить вереницы людей в черной, толстой одежде, в шлемах с забралами, с оружием в руках. Они не обращали внимания на пассажиров, входили в одну дверь, выходили в другую. Где-то далеко, в передней части состава, кто-то как будто кричал. Моррис качал головой, разглядывая пейзаж снаружи — огромные ямы, рвы, воронки, горящие боевые машины и продавцов еды, не отстающих от поезда в своих механических ходильщиках.
  Потом он спал и проснулся, а поезд все ехал. Тьма не ушла. Моррис разбил окно кувалдой и высунулся наружу. К нему тут же подскочил продавец. Толстый коротышка, он сидел в кресле вровень в окнами идущего поезда, а огромные желто-черные лапы робота несли его лавочку, оставляя в насыпи глубокие трехпалые следы.
Моррис купил лавровых листьев и гаечный ключ и поел. За окном гремели взрывы, корчился, усмехаясь, продавец, а на полу и лавке валялись осколки разбитого стекла. И все было будто бы в тумане.
  Он думал о разных вещах. О том, что может и не может быть сделано. О сыпучей земле, что стекает в котлован зернистым потоком. О смехе продавца за окном, что похож на звон ложки о кастрюлю. Ложка привязана веревкой к гвоздю, а тот вбит в стену у двери. И кто-то стучит ею настойчиво, давая знать, что пришел. Нужно открыть дверь.
  Он подошел к двери. Весь пол засыпало какой-то высохшей грязью, но что поделать.
 - Кто там? - спросил он, содрогаясь.
 - Мистер Траут? - раздалось из-за двери.
Траут отворил.
 - Я по вашему заказу, мистер Траут, - сразу начал вошедший — худой старик в светлом костюме в черную вертикальную полоску. - А где можно повесить шляпу?
 - На окно положите, - сказал Траут.
 - Хорошо, но только у меня там рыба! Вы не против?
Они прошли в комнату со стульями. Гость уселся напротив Траута, открыл портфель и достал оттуда папку, шариковую ручку и какой-то мешочек.
 - Можете звать меня док Патрик, - заявил он. - И я вылечу вас!
 - Хорошо. - пробормотал Траут. - Но я, кажется, и так здоров...
 - Это вам кажется! Не обманывайте себя! - он потряс мешочком перед лицом Траута. - вы же помните, что было вчера, да? А вся эта земля у вас тут откуда? - он обвел рукой комнату. Все было просто ужасно. А хуже всего кровать, слепленная из грязи, поросшая сорняками и плесенью.
 - Ну, да, - прошептал Траут, - так-то, в общем, вы правы...
 - Вот! Однако, начнем! - док Патрик раскрыл папку, достал белый лист. - Возьмите-ка!
Траут принял бумагу и ручку.
 - Рисуйте!
 - А что рисовать-то?
 - Ха-ха-ха! Ну вы даете! Могилу, конечно!
Ручка задрожала над листом. Траут понял, что не может. Док Патрик наблюдал со странным интересом. Да и сам он был довольно странным. Зачем ему, к примеру, все время улыбаться так, будто его рот растягивают крючками? Да и стена его решительно не одобряет — морщится, плюется, покрывается трещинами.
 - Давайте, - предложил док, положив руку Трауту на спину, - давайте, я вам помогу!
Он повел его в сырой лес, на восток от дома, где паутина липнет на лицо, а в волосы забиваются мелкие веточки.
 - Нужно расчистить пень, - объяснял док Патрик.  - Там есть хороший, мощный пень, в наследство мне от деда! Полтора века растили специально здесь дерево. Ради такого пня. Ну вот, мы и пришли.
  Они оказались на поляне. Поляна, по правде-то была так себе — вся заросшая по пояс травой и кустами, а в траве впридачу скрывались поваленные стволы с острыми суками. Зато посредине стоял монументальный пень, и у Траута отлегло от сердца.
  Доктор дал знак, махнув палкой с кисточкой, и из травы поднялись молодцы в черных островерхих капюшонах с прорезями для глаз. У одного было три таких прорези, у другого одна. Траут снова занервничал. Ему показалось, что это не совсем люди, слишком уж большого они были роста. Прислужники разом выхватили топоры и в два счета обтесали верх пня.
 - Вот! - провозгласил док Патрик. - и сейчас мы положим листок сюда — видите? И вам будет очень удобно все как следует нарисовать. Ну, давайте! Не то взойдет луна, будет поздно!
  Лист распластался на пне. Руки молодцов прижимали его края. Сам док подал ручку Трауту. Тот начал рисовать.
  Он изобразил реку, крутой берег, лес. Несколько квадратных домиков внизу. Выше было небо, а в нем улыбался солнечный диск Атона. Он продолжал рисовать, пока не уместил на листке все, что смог вспомнить. Бумаги не могло хватить на все.
 - Хорошо, - прохрипел доктор, все время увиливая от взгляда, прячась за спину. - Я заберу у вас свои вещи. Шляпу. Уходя, заберу свои вещи.
  Моррис шел по серой мокрой платформе вместе с дождем. Качающийся на ветру фонарь расплескал свет в лужах у ветхой сторожки. Окно светилось, мерцало, пряча за занавесками невидимую старость. Он спустился по искрошенным ступеням с торчащими кусками арматуры. Дорожку внизу совсем размыло, она превратилась в грязь.
  Он добрался до темного края леса, кое-как преодолел зыбкие хляби. Из последних сил взобрался на скользкий склон перерезавшего дорогу оврага. Там он сидел под дождем, устроившись на двух веточках. Справа набежала чернота. Молнии проросли из тучных полей, громовые жернова прокатились по небесным склонам и сгинули в лесных углах.
  Когда дальняя гряда неба посветлела, человек показался на разбитой дороге. Моррис сидел и наблюдал, как он приближается. Это был старик в шляпе и пиджаке. Он взобрался на вершину, где сидел Моррис, оперся на свою палку.
 - Ну, мистер Моррис, вы мне все вовремя сообщили. Я, можно сказать, из-под земли его достал.
 - И как он теперь?
 - Опасность миновала, но будьте настороже! Что неладно — сразу шлите за мной. Ну, хорошо. Я откланиваюсь.
  Он спустился по скользкому склону, будто не замечая его, а потом растаял в поднимающемся тумане.
«Что же я сижу» - подумал Моррис. «Надо двигаться».
  На лестнице было темно. Поднявшись на последний этаж, он позвонил.
 - Черт, не работает же, - Моррис постучал. Прошла минута.
На пороге стоял Траут.
 - О, здравствуйте... Доктор сказал, что Вы придете. - сказал хозяин.
 - Я прослежу за Вашим выздоровлением, - объяснил Моррис. - К тому же, - он уставился прямо в глаза Траута, - соседям стоит друг другу помогать.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн РЕДМЕНЪ

  • *
  • Сообщений: 17290
  • Красный мракобесЪ
Тексты
« Ответ #86 : 28 Октября 2015, 20:25 »
0
Признаться, мало что понял. Подземная болезнь, поезд, дом с сорняками и плесенью, снова поезд, снова дом, Траут, Моррис, док. Читаешь с интересом, но у меня все эти образы не складываются в складную понятную картину.
Или я тоже заболел подземной болезнью?  :-[
УЛЫБНИСЬ МИРУ И МИР УЛЫБНЁТСЯ ТЕБЕ!
Награды Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 Мужественному и неотразимому Господину Бухты-2016 Друг императора - монетка на удачу! За то, что успевает, проделывает, умудряется и непонятный (ПП 2014 года) За участие в Битве сонетов За победу на новогоднем конкурсе скриншотов "Зимний пейзаж" Нетрезвому Драугру, правившему бал на Фестивале ведьм 13.10.13 Синяя Роза - за победу на Первом поэтическом конкурсе Бухты Цветущий Кактус - лучшему критику Первого поэтического конкурса Бухты За обширный и значительный вклад в развитие сайта и форума (ПП 2012 года) За обширный и значительный вклад в развитие сайта и форума (ВП 2012 года) Друг Скайрима - монетка на удачу! Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года) Почётный житель Бухты (ВП 2011) Победитель конкурса модмейкеров №1 по теме "Расы"

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #87 : 28 Октября 2015, 20:32 »
0
Надеюсь, что нет.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Тексты
« Ответ #88 : 02 Ноября 2015, 02:15 »
+2
На "Пикник" сходил

Спойлер - скрытое:
Это только начало игры,
 Будто вниз головой летишь.
 Потому будь внимательнее,
 Выбирая себе фетиш.
 
Это может быть жесткий слэш ,
Франкенштейновские стежки,
В коже игрища слаанеш,
Волочащиеся кишки.

То дурманящий душу яд,
То на свежую рану йод
Мазохистке садист, любя,
Что-то там постоянно льет,

А за тонкою за стеной
В комп сосед залипает ваш,
Он пускает слюни от ног
Жирных фурри и фута-няш.

Долго-долго еще потом
Все придется стирать и мыть.
В темной комнате под столом
Упряжь, цепи, шипы, кнуты.

Как у острого на острие -
 Будто вниз головой летишь.
 Потому будь внимательнее
 Выбирая себе фетиш.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн РЕДМЕНЪ

  • *
  • Сообщений: 17290
  • Красный мракобесЪ
Тексты
« Ответ #89 : 02 Ноября 2015, 10:16 »
0
А "Пикник" это кино такое, ужастик?
УЛЫБНИСЬ МИРУ И МИР УЛЫБНЁТСЯ ТЕБЕ!
Награды Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 Мужественному и неотразимому Господину Бухты-2016 Друг императора - монетка на удачу! За то, что успевает, проделывает, умудряется и непонятный (ПП 2014 года) За участие в Битве сонетов За победу на новогоднем конкурсе скриншотов "Зимний пейзаж" Нетрезвому Драугру, правившему бал на Фестивале ведьм 13.10.13 Синяя Роза - за победу на Первом поэтическом конкурсе Бухты Цветущий Кактус - лучшему критику Первого поэтического конкурса Бухты За обширный и значительный вклад в развитие сайта и форума (ПП 2012 года) За обширный и значительный вклад в развитие сайта и форума (ВП 2012 года) Друг Скайрима - монетка на удачу! Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года) Почётный житель Бухты (ВП 2011) Победитель конкурса модмейкеров №1 по теме "Расы"