Девушка следовала за Аланом деревянно, как кукла на шарнирах, которую таскает за собой ребенок, разве что ноги переставляла. Кисть руки ее, бесцеремонно схваченной рыцарем, болталась, как мокрая тряпка, глаза бессмысленно смотрели вперед, а голова качалась в такт шагам как у все той же куклы. Что бы ни повергло ее в такое состояние кататонии, все равно от самой девушки ответа не добъешься.
Несчастный, за которым следовал Алан, все ковылял да прихрамывал впереди. Мужчине не нужно было особо прибавлять шагу, чтобы не отставать, его «добыча» вряд ли была способна бегать как следует. Эльф что-то бормотал на ходу, речь его была эмоциональна и исполнена страдальческого навзрыда, но увы, полностью утратила смысл и разборчивость, и что-то узнать новое, вслушиваясь, не представлялось возможным.
Между тем, «светлее» продолжало иметь место, но свет, хотя до сих пор загадочно и непостижимо не имеющий видимого источника, теперь хотя бы обрел направление. Он был сзади, за спиной Алана и девушки и определенно, хотя и медленно, двигался за ними. Жара сохранялась, но пока больше не прибывала.
Бедолага преследуемый замедлял шаг, как будто теряя уверенность, а затем и вовсе остановился, натолкнувшись на одному ему видимую воображаемую стену. Он стоял, ссутулившись, и заторможено вертел головой, не обращая внимания на догнавших его преследователей.
А вот свет останавливаться и не думал, как будто и ждал этого момента. Он приближался откуда-то сзади, и источник его оставался невидимым, хотя и должен был, просто обязан был быть где-то там. Жара усиливалась, да что там, воздух явно раскалялся. Дышать было уже тяжело, как на пожаре, и сжимало горло от явного запаха гари и копоти. Элиана закашлялась, машинально поднося руку к лицу.
Между тем, если Алан оглянется, то по-прежнему не увидит источника этого света, хотя тот уже должен быть в десятке-полутора шагов. Но воин определенно заметит, как при приближении этого таинственного явления вспыхивает паутина на стенах и потолке, и как пылает, сворачивая страницы, несколько старых книг, оказавшихся у этого нечто на пути, там, за освещенной областью.
Кира прекрасно освоилась с ситуацией и без задних мыслей пользовалась ей. Собачонка, нападающая на волкодава, внезапно отрастила острющие зубы, а волкодав оказался на цепи и в наморднике, и роли охотника и жертвы немного поменялись. Теперь конструкт оказался бессилен перед фанатичкой. Остывшая кровь бывших бандитов вновь нагревалась пламенем Инферно и заливала пол. Запах был неописуемый. Даэдрот молча и безразлично, как молящийся монах, пресекал любые попытки конструкта добиться хоть чего-то. И тварюга, в принципе безмозглая, но принимать решения способная, ничего лучше не придумала, как…
- Назад, – негромко сказал даэдрот, когда туша оживленного мяса резко и сознательно начала оседать на грязный пол, видимо, намереваясь задавить проклятую кусачую болонку. Причина его внезапной заботы была неясна, потому что он и глазом не моргнул, когда Кира, зазевавшись, чуть не оказалась погребена под мертвецом мертвецами. Культистка, рыкнув, едва отпрыгнула, а туша, издав рокочущий утробный звук разочарования, попыталась подняться. Впрочем, прежде чем Кира возобновила атаку на вновь беззащитного противника, что-то метнулось над ее плечом. Моргнув, она увидела даэдрота, оказавшегося теперь на плечах твари. Расправив свои крылья, он вцепился ими в тело твари, охватив перепончатыми «пальцами» верхнюю часть ее «торса». Ладони даэдрота легли на место, где человеческий глаз по привычке искал бы голову.
Глядя со стороны, не сразу можно было понять, что именно вызывало такую реакцию существа, то ли паника то ли истерика по поводу вцепившегося в нее противника, но внимательный наблюдатель, быть которым всем сейчас было недосуг, заметил бы разряды молнии, проскакивающие между отдельными неровностями тела конструкта. Существо вопило всеми выступающими ртами, размахивало вслепую конечностями, а удары его «ног», когда оно, поднявшись, встало на дыбы и опустилось, заставили участников сражения подпрыгнуть на пару дюймов. Дагонитка как-то не успела сориентироваться, что теперь никто ее не защищает, и, не желая покидать бой, была отброшена к стене случайным ударом, пришедшимся вскользь, но, тем не менее, моментально оглушившим ее. Тварь крутилась на месте, пытаясь избавиться от мучителя, но тот оставался неприкосновенным и недосягаемым для ударов, не ослабляя мертвую хватку.
Возможно, драугр когда-то и жалел о своем выборе оружия, но урок из этого явно не извлек. И вот теперь, отступая назад от удара Гая, Джулиану немного не хватило подвижности, ограниченной неудобными кусками металла в его руках. Секира, несмотря на его усилия, все же нанесла тяжелый удар по нагруднику, прорезав древний металл. Поначалу казалось, что нагрудник пострадал больше хозяина и Джулиан легко отделался… но оказалось все немного печальнее. Удар боевого мага подтолкнул мертвяка в сторону уже беснующегося… другого мертвяка. И мертвый нордлинг аккуратно натолкнулся на проносящуюся кувалду конечности конструкта. Новый удар наотмашь пришелся по груди, шее и «лицу» неупокоенного воина и оказался так некстати вкупе с предыдущим, сбив с давно сгнившей головы шлем, развернув Джулиана «лицом» к конструкту и отправив один из его клинков, огненный, прочь к куче хлама, что раньше была за его спиной, а теперь была справа. Мертвяк не упал и вроде бы не получил серьезных повреждений, но заметно потерял равновесие.
Все же щит оказался жизненно важной предосторожностью. Пущенный меткой рукой убийцы болт все же не достиг цели, ударившись о магическую преграду прямо напротив горла колдуна и отразившись в сторону. Кинтрвиль, уже осмелившийся поднять голову от пола, взвизгнул от боли, пусть и рана от оцарапавшего его болта не была серьезной. Адепт бросил поддерживать щит и сгреб данмера за одежду на плечах.
- Не надо, пожалуйста, не надо! – завопил Кинтрвиль, пытаясь прикрыться руками, что выглядело довольно глупо, поскольку сейчас он мог бы, вероятно, справиться с ослабевшим раненым некромантом голыми руками. Но газетчик был парализован страхом и не мог сопротивляться, потому безвольно подчинился, когда некромант рывком заставил его встать на ноги, развернул лицом в примерную сторону, откуда прилетел болт, и укрылся за ним на манер живого щита. Ладони некроманта легли Кинтрвилю на шею, из-под них показалось какое-то зеленоватое свечение, и, судя по крикам несчастного данмера, ощущение было не из приятных.
– Вот теперь пора. Отвлеки тварь в другую сторону, от хозяина, – бросила орчиха, внезапно срываясь с места и, достав кинжал из-за спины, бросилась в направлении Адепта.
Даэглин моргнула, поражаясь внезапно возникшей гражданской активности бандитки. Ведь еще несколько минут она и в ус не дула, созерцая завязавшуюся свалку.
– Стой, ты что задумала? – спросила она у удалявшейся орочьей спины, на что та, естественно, не ответила. Да и так очевидно. Эльфийка вздохнула. Хотя бы от этой орсимерки можно было бы не ждать безумства? Но нет же.
Так, отвлечь. А стоит ли? Да и чем же? Впрочем, поскольку победитель, похоже, определен, а вот число жертв – еще нет, то, наверное, стоит. А что до средств...
Данмерка положила на плиты пола арбалет, который все еще таскала с собой, и достала лук, прикрепленный за спиной (ну вы же помните, что арбалет принадлежит Элиане и не заряжен, а болты у хозяйки?). Нащупала в колчане оперенный конец одной из серебряных стрел – на них были сделаны засечки специально с этой целью – и натянула тетиву, целясь в ближайшую сторону тела беснующегося чудовища.
