Год Первый.
Лоренц хотел быть знаменитым исследователем, мореплавателем – да хотя бы пиратом! Ведь романтика, бескрайние воды, женщины, семь футов под килем…
К чему это?
Ах, да! Лоренц хотел быть известным, и не хотел расставаться с морем. Он знал: в больших делах на пути к славе самое трудное – первые шаги, и юный бретон решил хоть немного упростить жизнь.
Словом, свою карьеру Лоренц начал с занятия попроще: рыбалки. Он бороздил акваторию золотого берега в поисках наиболее сочных косяков тунцовых, ставридовых, а ещё лучше – лососёвых.
В кругах элитных таверных пьяниц такое начало называют "встал на путь славы не с той ноги". Когда могут выговорить.
Обидно, и все-таки правда: Лоренц, склонный более к удобствам и покою, чем к действиям так и остался бы толковым рыбаком, знающим пару "секретных" рыбных мест и не одну сотню страниц неписанных выражений, к некоторым из которых ещё только стоило придумать случай из жизни.
…Ко всем, однако, иногда приходит удача, и свою бретон поймал. Выловил с очередным косяком – увы – тунцовых.
Он очень удивился, когда косяк с ним заговорил. Прямо в лодке, да при трёх товарищах. Разумеется, хитрый косяк решил не ставить честолюбивца в неловкое положение, а потому дождался, пока ценный груз раскидают по бочкам, да разойдутся по делам.
- Эй, - шепнул косяк будто бы на ухо, а на самом деле прямо в голову Лоренца. – Только не говори ничего вслух. Просто думай.
Лоренц подумал. Решил, что спятил. Хотел даже за борт прыгнуть, освежиться, но быстро передумал.
- Нет-нет, - заверил голос. – Ты не сбрендил. Послушай, меня зовут Фальвий, к Дагону, просто Фальх. И я чувствую в тебе желание славы. Ты хочешь стать – да хоть пиратом? Я знаю, где добыть деньжат! Знаю, с кем говорить, и умею читать сердца! Со мной ты найдёшь верную команду, безотказных женщин, а, может, и большую любовь, и славу самого грозного капитана… эм… это ещё Абесинское море?
Онемевший Лоренц кивнул. Ну да хоть не вслух.
- Да, ты станешь грозой южных морей! Стоит только пожелать!
Лоренц, вопреки здравому смыслу, возжелал смыть груз за борт. Не иначе – демоны.
Фальх вздохнул.
- Послушай. Я реален. И я не заговорю с твоими дружками, а раз так, они не дадут тебе выбросить улов, и я тебя замучаю ещё до попадания на берег. А выбросишь груз – друзья намнут тебе бока или, чего доброго, сдадут в психушку. Так что… твой выбор?
"Дух" не стал ждать ответа.
- Замечательно. Теперь лезь в одну из этих бочек и отыщи там пробку. Такую, как от винной бочки.
Лоренц полез, и через полчаса нашёл пробку и почувствовал какую-то магию в ней, и собрался выкинуть, но не успел.
- Теперь ты связан мощным проклятьем. Выкинешь меня, и сам станешь таким же. Не пройдёт и года. Добро пожаловать в мой мир, как говорится.
Год Второй.
Пробка дала бретону много ценных советов, да и сдержала обещание: указала на верных людей, не очень верных женщин, и совсем уж неверные тайники с деньгами и драгоценностями.
Фальх так же убедил протеже встать на путь пиратства, пустить деньги в оборот, купить судёнышко, потом ещё одно – для официального прикрытия и… начал прославлять его имя в истории.
Другими словами, Лоренц таки встал на нужную ногу. Правда, на кривой дорожке.
Плевать! Сухопутным крысам и имперским властям он казался порядочным купцом, водящим свою бригантину к островам Саммерсет. Куда он там пересаживался, и кого захватывал – уже не их дело.
Захватывать судна… ах, совершать романтические подвиги во имя истории он только начинал. Фальх советовал отрастить ему бороду – или гриву, но Лоренц не послушал. Женщины бородачей не любят.
На рейде – по обоюдному согласию – обошлись накладным пучком конских волос.
- И как же тебя называть? – возмущался Фальх перед первым заходом на борт. Предстояло общение с пленниками, перевозящими ценный груз.
- Может, Искусственная Борода?
- Дубовый Череп.
- Не обижайся, но в тебе больше дерева.
- И ума. Явно. Я сразу понял.
Пробковый дух вздохнул.
- Слушай, я вот читаю мысли этих твоих пленников, и скажу так: первого, начиная от ближайшего борта, третьего, четвёртого и шестого выкидывай за борт сразу. За второго прилично заплатят, пятый – беглый преступник, и из него выйдет неплохой вперёдсмотрящий, да и вообще. Седьмой – капитан. Его можно допросить на тему ближайших маршрутов и всего такого. Потом – обязательно в расход.
Верный первый помощник пригласил капитана сойти к побеждённым. Лоренц, заложив руки за спину, неторопливо спустился по трапу.
- Не забывай говорить грубым голосом. И шляпу, шляпу натяни.
Капитан прочистил горло.
- Приветствую вас, несчастливцы! – голос его вполне сходил за голос элитного пьяницы из портовой таверны. – Хо-хо!
- Ужасное. Начало, - заметил Фальх. - Больше никогда так не говори.
Лоренц про себя буркнул.
- Итак, я – капитан…
- Рюбампре, - подсказал дух.
- Рюбампре, - подхватил захватчик. – Кто из вас хочет заплатить выкуп или готов пойти ко мне служить, ребятки?
***
Когда кровопролитие закончилось, и Лоренц остался один, он спросил Фальха.
- Почему Рюбампре?
- Ну так – загадочно. Женщины, вон, любят загадки. Можешь говорить всем, что твой папаша растерял свою легионерскую честь – или что там они теряют? – и состояние, и оставил тебе только имя.
Лоренц пожал плечами.
Год Третий.
Год набегов прославил капитана Рюбампре и его бородатый хриплый юмор. Для настоящей личины Лоренца – хотя и тут с какой стороны посмотреть – год тоже выдался неплохим. Молодой купец сколотил состояние, теперь владел небольшим флотом, а влияние, полученное в городе употребил на довольно интересную для непосвящённых людей вещь.
Он привлёк к суду – на минуточку – за взяточничество некоего Марка Дуилия, заместителя начальника гарнизона Имперского Легиона здесь, в Анвиле. Лоренц, не смыслящий в титулах, сократил это звание до "шишки". За шишку горой стоял Анвильский медведь: начальник гарнизона, и вот на его-то устранение и пошли приобретённые связи, нажитые нечестным трудом деньги и прочие прелести людей, наделённых властью.
Устранение не было физическим, - политическим. Многие аристократы, несомненно верные идеалам величества-императора и его разумного и Богами благословенного правления дивились такому благородному пылу юноши. Хвалили его принципы.
В глубине души Лоренцу было плевать, что на принципы, что на легионера-взяточника. Это Фальх подбил торговца на процесс.
- А я до сих пор не пойму, - спросил как-то Лоренц у пробки, - что плохого в коррупции?
- Когда тебе это выгодно – ничего, - сообщил Фальх.
- Но… нам было бы выгодно согласиться на взятку.
- Да, но тут дело не в этом.
- Так объясни.
И Фальх объяснил.
В день процесса Лоренц вышел как обычно из дома на площади Борцов с Морским Разбоем, полюбовался ярким, но пока холодным светом солнца, сунул пальцы в карманы темно-зелёного сюртука и пошёл свидетельствовать.
- Ты точно хочешь этого? – мысленно спрашивал он духа-пробку.
- Точно.
- Ведь он-то ни при чем.
- Причём. Увидишь. Кровь – не водица, а этот – весь в деда и его треклятую дочку.
- Оба мертвы.
- Туда и дорога, не то достал бы их своими руками, клянусь Кинарет, прорастил бы и достал. И некроманта, заключившего меня в это… посмешище.
- Ты – хорошая пробка, Фальх.
- Угу.
- А причём дочка, если некроманта нанял дед?
- Ну, мы в те времена особо не стеснялись грабить и буянить. И прикрытием не заботились. В общем, в один из набегов я увёл его дочку и продал в рабство. Дедуля огорчился. Съехал с катушек. Сначала сочинил историю, якобы я, уважаемый бесчестный разбойник, увёл ее для своих извращённых забав – своих мне мало, что ли, было? А потом и нанял флот и некроманта, дабы выследить и уничтожить меня, честного бесчестного разбойника. Правда в том, что дочурка успела болтнуть, якобы я в неё влюблён, чем и родила беспочвенные слухи, так что… Не давай им трепать языком, Лоренц, вот тебе урок моей жизни.
- Хорошо.
Они прошли тенистой аллеей, миновали забитую народом рыночную площадь, прошли ещё две улицы и вышли к зданию суда.
- Хорошо, - сказал Фальх. – А теперь иди и надери этому легионеру политический зад.
Лоренц вздохнул.
- Ладно. Фальх?
- Да?
- А Рюбампре – тоже что-то важное?
- Нет.
Год Четвёртый.
Абордаж! Враг на "Непотопляемом"! Смерть! Кровь! Кишки! Крики!
Шквалом быстрых и сильных ударов капитана прижал к мачте какой-то разбойник, конкурент, пират, Марк Дуилий!
Кто-то ещё не верит в каперов? Фальх громко кричал в мозг Лоренца: "Легионеры! Все – бывшие легионеры!"
- Бей их! Бей! – успевал подбадривать Рюбампре. До того, как его прижали к фок-мачте и чуть не прирезали. Фальх вместо советов в ужасе шептал только одно:
- Он знает, он знает!
Сабли скрестились, Дуилий напирал, но Лоренц, бородатый и хмурый более обычного – от усилий, толкнул противника и, запнувшись, успел отойти на свободное место. Враг тоже кое-что успел. Подцепил шляпу капитану – и сорвал. По палубе покатилась пробка. Пират растерянно похлопал по голове.
- Это ищешь?
Противник, злой, но довольный, повертел на кончике сабли пробку. Дух крикнул.
- Не могу поверить, что ты спрятал меня в шляпе!
Капер быстрым движением поправил нанизанную пробку, а потом рубанул саблей по корме. Тело Фальха разлетелось надвое. Люсьен от шока содрал с себя бороду. Противник рассмеялся было, а потом вдруг переменился в лице, изумлённо глянул на безбородого Лоренца.
Лоренц видел торчащий из живота бывшего легионера клинок, его исчезновение и растущее пятно крови. Напавший со спины пират умчался помогать другим, Дуилий рухнул на колени, на руки, на бок.
Рюбампре, без бороды, шапки, да на коленях (тоже от шока) пополз к поверженному…
…То есть, нет. Это Фальх орал, звал скорее подобрать две половинки его тела, выручить, спасти жизнь!
Бретон отыскал нужное. Умирающий Марк тоже отыскал его руку, вцепился, подтянулся, выплюнул кровью "Семья", - и пустился в путь в Этериус.
Лоренц оценил обстановку. Его парни захватили инициативу, били, убивали и разоружали противника.
- Кажется, у меня начинается раздвоение личности, - сказал Фальх.
После битвы Лоренц велел казнить всех нападавших и спалить вместе с кораблём, а сам удалился в каюту, взял иголку, леску и сшил две части пробки. Духа. Фальха.
- Жив?
- Я-то жив, - сказал Фальх. – А вот тот парень…
- Ага. Он сказал что-то про семью. Может, что важное?
- Важное! Подумаешь, семья! Вот если б он сказал "Сливовый пирог" или "Бутон Розы", тогда, может, стоило думать, а "Семья"…
Дух-пробка фыркнул.
- Не знаю. Семья. У тебя с его семьёй история. У меня. Я вообще не думал, что у него ещё остался кто-то. А вдруг? Семья! Даже жаль его как-то…
Фальх промолчал.
- Да, - сказал он позже. – Да. Ведь он был… Да, жаль его. А теперь пошли любоваться заревом.
Год Пятый.
Семья у Марка Дуилия осталась. На ближайший год она стала предметом заботы – но не разговоров – обоих "знаменитостей". Капитана Рюбампре и его незримого ментора.
Один разговор между ними все-таки состоялся. Был поздний вечер, почти ночь, и две луны висели в небе, но ещё бледные от света солнца. В небе кричали чайки, в море – где-то там, дальше от пристани – косяками ходили тунцовые, ставридовые и даже, наверное, лососёвые. Пахло морской солью, и Лоренцу, несмотря на многолетнюю привычку, до сих пор приятно было вдыхать полной грудью этот воздух, а прохаживаться по доскам и не качаться в такт волнам стало даже приятнее.
Капитан Рюбампре выглядел нервным. Истощённым. Обмотанная леской пробка ничем не выдавала своего психологического состояния.
- Мне кажется, Фальх, - начал протеже, сжимая пробку в кармане, - я больше…
- Разумеется. Я могу сказать об этой твоей Ламии – или как ее там?
- Лилия. Нет. Я уже говорил, не хочу, чтобы кто-то лез в мозги этой женщины. Кроме меня…
- Разумеется.
Лилия оказалась сестрёнкой покойного Дуилия. Она знала о роли бретона в политической смерти брата, не знала о смерти настоящей, а ещё выглядела оскорблённой и ужасно красивой. Ужасно притягательной. Лоренц почти лоб разбил, выбивая прощение, а Лилия – что она? – простила. Шевельнулось в ней что-то…
- Спасибо тебе, у меня есть дом, положение, доход… Нужды выходить в море больше нет. Особенно теперь.
- Вот она – обратная сторона двойной жизни. В моё время было проще: приплыл, увидел, ограбил. Никаких тебе соблазнов спокойной жизни.
Фальх, на свою беду, знал о склонности протеже к покою, а не к действиям, но тогда, много лет назад, ещё надеялся переменить характер юноши. Фальх в очередной раз убедился: в людях он не разбирается. К Дагону…
- Ладно, - продолжил дух, - давай. Действуй. Просто брось меня в воду. А что? Ты знаешь, золото для меня бесполезно, еда, женщины – тоже. А человеческие мысли… ну, если я останусь здесь, то либо сгорю, либо все-таки найду тебя и доведу до безумия. Так что выбора у тебя нет.
- Это точно.
- Так чего ждёшь? Давай, не тяни! Брось – или дай мне сжечь ко всем даэдротам эту твою…
Фальх почувствовал удаление ментального следа своего протеже. А жаль! Он почти привык к этой жизни.
Лоренц, даже потянувший сустав от усилий, успел услышать ещё две фразы своего мастера.
Первой была "Удачи!".
Второй: "И чтоб тебя…".
Конец фразы он не услышал.
Год Шестой.
Почти полный штиль, яркое солнце, где-то на глубине идёт косяк лососёвых: их групповой ментальный след можно было различить, если долго тренироваться. Где-то неподалёку ещё пара дреугов. И вдруг…
- Эй! Эй! Кто здесь?
Знакомые мысленные интонации парализовали духовный речевой аппарат Фальха.
- Лоренц!
- Фальх? О, нет…
- Ха-ха! Лоренц! Я что-то не чувствую твоего окружения. Ты гребёшь? Ты один? Ты поразительно спокоен, Лоренц… Ах… И как тебя так?
- Ну, Лилия оказалась сукой.
- Ах…
- Да, кажется, перед моей смертью, заявила, что я разрушил семью Дуилиев, потом помог восстановить, и теперь не нужен. А потом…
- Помог? Как помог?
- Мы обручились, Фальх. Сделали ребёнка. Мальчика. А потом пришёл некромант и… Фальх? Я теперь, кажется, поплавок.
- Я с самого начала знал, что у неё это в крови. И мысли читать не надо.
- Знал? Вот как?
- Не начинай. Я пытался тебя предупредить, но ты нёс какую-то романтичную чушь, навеянную как минимум задницей.
Лоренц, бывший капитан Рюбампре, вздохнул.
- Н-да. Ну, теперь у нас будет время поболтать, как думаешь?
- Не будет. Если те лососи идут на север, а они туда и идут, а дреуги в той стороне, о которой я думаю… Скоро нас разведёт течениями.
Бретон погрустнел.
- Вот как, - сказал он.
- Не бойся. Ты привыкнешь.
С минуту пробка и поплавок болтались на волнах метрах в пятнадцати друг от друга.
- Фальх?
- Да?
- Что значит "у неё в крови"?
Фальх вздохнул.
- То и значит.
- Ладно тебе. Сделай одолжение покойнику, а? Я ведь не хотел тебе зла. Может, и спас, кто знает?!
- Может, и я тебя спас бы. А, может, не хотел. Ладно. Хочешь знать: вот, пожалуйста. Это не дед Дуилий нанял того некроманта. Его милая дочурка. Я и правда полюбил ее. И увёз с собой. И плевать на приметы. Нам неплохо жилось вместе. Какое-то время. А потом…
- Что? Что потом?
- Ну, скажем так. Морей ты можешь переплыть сколько угодно. А с женщинами такой фокус не проходит.
- …Я не понимаю.
- Я тоже не понимал. Не переживай. Будет время подумать.
- Хорошо. А Рюбампре? Не может же быть, чтоб из воздуха? Может, она тебе сделала ребёночка?
- Сделала. Марка Дуилия, похоже. А Рюбампре… это улица в Тулуне. Там была таверна. "Три Вепря". Мы с Вессой – так звали эту, - Фальх выругался, - торчали там какое-то время после побега. Дедуля пустил-таки за нами флот.
- Да. С нами был капитан Оттон. Знатный мерзавец для не-пиратов. А так – душа-человек. Не скажу о нем плохого. И, словом, как-то мы выбрались из Трёх Вепрей, вечер уже, холодрыга была. Нас было человек семь, и шли мы на Оттонов бриг. Венчаться. Старый пьянчуга вбил себе, что не положено со…, значит, жить вне брака, а надо, вот позарез надо венчаться. Не вытерпел он, и по дороге уже стал брать с нас клятвы, да объявил супругами.
- Помню, я шептал Вессе что-то на ухо, и тут кто-то возьми, да выкрикни, значит "По какому такому праву женишь?". Оттон, здоровый и плотный, что бочка рассола норд, почесал кучерявую белёсую бороду и пьяным взором окинул местность. "Праву? - сказал он. – Да вот по какому! Я – капитан этой улицы! Капитан этой… Рюбампре! Я, - подытожил он, - капитан Рюбампре!".
- А я просто вспомнил эту историю в нужный момент. Вот и все.
Какое-то время только ментальный след лосося ещё оставался доступен слуху пробки. Потом он сам нарушил молчание.
- Лоренц? – спросил он.
Но поплавка Лоренца не было. Его унесло течением.
