Под этим солнцем и небом мы тепло приветствуем Вас, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
Бухта 2.0. Тёплая. Ламповая. Твоя.

Автор Тема: Творения gre-M'a  (Прочитано 6725 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Творения gre-M'a
« : 11 Декабря 2011, 20:16 »
0
Собственно, на выдумку названий (к рассказам, темам, флешкам и прочим проектам), мне обычно фантазии не хватает, а потому в заголовке темы то, что есть.

Здесь буду выкладывать свои рассказы и подобные творения; пока только конкурсные, потом что-нибудь еще.

Приветствуется объективная критика, в частности, замечания по стилю, а так же ваше мнение о написанном. Мысли, ощущения, и т.д. Вообще, почти любые проявления интереса приветствуются.

И... пожалуй, начнем.
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года) Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Творения gre-M'a
« Ответ #1 : 11 Декабря 2011, 20:31 »
0
[size=]Когда надо быть безжалостным[/size]


Она пытается быть ласковой, нежной, пускается в уговоры, но я не поддаюсь. Так - минуту, две, пять. Она выходит из себя. Раздраженная, безжалостная, властная; уже приказывает подняться.
Я повинуюсь.
Если нет, поднимет сама, растолкает, растормошит, отправит, куда надо и не надо, а мне будет неприятно, мокро - неаккуратно. Поэтому, сонный, поднимаюсь сам. Качаюсь на двух ногах: сначала кровать мягкая, потом пол – не такой – какой-то неверный. В комнате серо, уныло, одиноко от пустых кресел и кровати. Солнце там: где-то за окном, за облаками, низко-низко над землей и воздух потому серый, скучный. Сонный.
Рано.
Качаясь, шагаю: ванная, туалет, зеркало, где не вижу себя; потом снова: тоска, серость, комната.
- Надень это, - говорит она.
Я не хочу. Пытаюсь объяснить, почему. Попытки не действуют.
- Тогда будешь совсем голым.
Она всегда так отвечает. Потом - угрозы расправой, наказанием. Страшные, реалистичные, напористые.
Я повинуюсь.
Надеваю, одеваюсь с головы до ног, с ног до головы. Врываюсь из ночных мечтаний в сон реальности, но – до сих пор – сонный. Никуда не хочу.
Она в это время по дому: пустому, сонному, серому, включая желтый свет, где сильно темно. Зайдет, уйдет. Зайдет – бледная, потрепанная, потом - красные губы, потом – прическа лучше, потом – глаза ярче. Торопит.
- Шевелись, не маленький!
Желтый свет, то тут, то там, а у меня – серость. Пара минут, потолок розовеет, я падаю, влезая в брюки; близок к истерике, никуда не хочу, ничего не надо. Только бы сон, сладкий, ленивый, полный неясных фантазий. Теплый плед, уют, покой.
Сажусь на стул, больной ляжкой, здоровой ляжкой. Натягиваю штаны вторым слоем.
Потолок – розовый, небо - за стеклом, розовое и голубое, и все равно серое, скучное, далекое. Я не хочу быть собой, быть взрослым, быть кем-то, смотреть на небо так: сонным, недовольным, разбитым; мечтать лишь о кровати.
Она заходит, поторопить:
- Я уже готова. Ну, быстрее. Ну!
Это ее нетерпение. Разумеется, ей понятнее все эти процедуры. Для чего я сонный, она злая, небо серое. Ей все понятно. Лучше ей повиноваться, чем себе, чем кому-то еще; лучше делать как она говорит: и самому так спокойней, и неудачи свалить можно на нее.
Лучше повиноваться.

Вот, я готов: одет, обут, экипирован непонятно чем и мы за руки покидаем дом. Без нас он будет серый, пустой, тихий до глухоты; только привидения будут шаркать по деревянным полам, по коврам и смотреть из окон на солнце. И дому более одиноко, нежели мне: он старый, старше меня, старше Ее, и никто про него не думает. Запирает, отпирает, разворачивает нутро и уходит, так и не думает, что сделал, зачем сделал, что после себя оставил?
Солнце желтое, как карандаш на бумаге, свет прозрачный, пыльный и дорога с ним, и мы, по этой пыли, за руку, идем, она впереди, я поспеваю. Она стремительная - Петр Великий, - прямая, целеустремленная. И зачем я ей?
Я только сзади, с ноги на ногу, качая головой, разбитый, стараюсь проснуться. Медленный, заплетая ноги, подскакиваю, тяну на себя все: время, слабости, метр за метром дороги и продолжаю идти под солнцем, под прохладным жгучим ветром, неприятным ветром; и качаю – трясу – головой.
Сворачиваем: небо темнеет, в воздухе больше пыли и вокруг деревья. Мы: вдоль каменного высокого забора, за ним из труб – дым; выкрики, работа. Слева – асфальт, дорога, белые штрихи и машины только "Жух!", и поминай как звали. Только нас машины не волнуют. Не интересны.
Она дергает руку.
- Быстрее, еле плетешься!
Она недовольна, я недоволен, не хочу подчиняться, хочу вырваться, бежать, спать, быть свободным, любоваться небом, когда оно не серое и не злое.
Но я подчиняюсь.
Говорю, что она взяла быстрый темп, не успеть, а сам стараюсь быстрее ногами, и быстрее, и вроде догоняю, но только больше устаю. Снова ее рука оттягивается назад, а на конце – я, усталый, щуплый, грустный. Я был тут тысячу раз.
Ветер дует холодом, дает щекам боль, колет, колышет листья, а листья мелкие, зеленые и серые от пыли, и пыль эта на них, как на старом пианино. А под ними, листьями: трава пробивается сквозь землю, серый побитый асфальт, высокие бордюры и чуть выше: толстые стволы, побеленные, от муравьев и для красоты. И так было всегда, так надо. Уж Она-то знает.
Вот мы – я плетусь, не могу быстрее, она все так же, вперед, Петр Первый – мы выходим под небо, все меньше розовое, больше синее, еще сероватое, и вокруг только "Жух!", и страшно: а вдруг задавят, собьют?
Но – она вперед и – я повинуюсь. Вслед за ней, трясусь, не шагаю.
Вот уже и лица, сонные, безвольные, бесцельные, мимо нас, по очереди, в неизвестном ритме, невпопад, иногда по двое. Мы все ближе, и - другие, как мы, по парам, иногда втроем и все почти одинаковые. Все – в ворота, через огромный, страшный, скучный - и веселый одновременно - двор, в здание, в запахи рыбы, гречки и пара. В утреннюю суету, по холодным коридорам, между синих (снизу) и белых (сверху) стен, по лестницам, за перила, вверх и сейчас не скатишься, и не хочется, не радостно, а все больше грустно.
Открываем голубую дверь с циферками, там: комната, шкафчик, другие. И другая Она. Улыбается, встречает, рассаживает и велит переобуться. Я, послушный, сажусь. И стыдно, как одет, и тут Она, та, первая, хочет уйти.
- Мама! – говорю я. – Мам, ну подожди, останься. Я не хочу тут!
Затхлый белый шкафчик не мил, и другие, кто уже там, дальше, играет, будет кушать и пить какао – на них плевать. И эта, новая, внушает нелюбовь.
- Не ной, - говорит Она. – Никто тебя не съест. До вечера.
Она останавливается и – знаю – сердце ее смягчается теперь, и вот целует меня в соленую щеку, а мне грустно, все равно, и струйки из глаз не остановить. А Она исчезает в дверях.
Новая помогает мне надеть чешки, сменить штаны на шорты, хоть и прохладно. Утешает, улыбается. Глаза добрые, материнские. Со временем я нахожу покой. Мирюсь. Заплетаюсь в общую комнату, грустный, но готовый к новому дню. Кого не видел, приветствую. Потом все мы, предательски брошенные, завтракаем, возимся, во что-то играем и слушаем, сложив руки на коленях, чтение этой Новой. Рисуем дорогу домой.
Позже нас опять – обедать. Сидим, ковыряемся, учимся правильно держать ложку. Потом спим, толкаемся, вертимся, пукаем под одеяло, затем подъем и вот уже другая новая готовит занятия на остаток дня.
Улица, как и до обеда. И все такое большое и страшное и унылое, и дальше площадки нельзя. Когда потеплеет, можно – в бассейн. А сейчас мы туда, и обратно, раздеваемся, одеваемся, учимся говорить "эр", и так до вечера.
Потом все меньше и меньше нас, и не так весело; мы даже устали и ждем, надеемся, что заберут. Вот, скоро, картинки, ряженка, и она вернется, заберет меня, уже ласковая, но уставшая, и мы пойдем. Домой, не спеша, медленно, и можно мне будет по бордюрам, сломанным, наклоненным, только осторожно, а иногда за руку.
Только я же не маленький.
На улице теплее, и солнце, небо скоро опять в розовое, листья, пыль, и "Жух!", только поминай как звали. Руки самолетом, я по бордюрам, мимо разбитого асфальта, усталый, полный энергии, а Она медленно, лениво, безразлично, но так же ласково. И если я чего не натворю, вечером она будет такой же, милой, терпимой, доброй.
И будут: аисты в букваре, цветная бумага, и телевизор и свет, желтый, но теплый, укрытый покоем. А потом я, послушный, спать.

А утром она снова тихо, ласково:
- Вставай, сынок.
И так две, три, пять минут. А потом безжалостно:
- Подъем!
И лучше слушать, а то растолкают, поднимут, умоют.
- Надень колготки, холодно.
- Не хочу, это для девчонок!
- Тогда будешь совсем голым.
Стыдно мне, страшно в колготках, и тепло, и вот - сверху штаны. Потолок в розовое, шнурки бабочкой, "торопись", и мы выходим за руки. А дом один, пустой, грустный, но так надо. Она ведь знает.
И лучше слушать, внимать, подчиняться.
Она ведь хочет как лучше.
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года) Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Творения gre-M'a
« Ответ #2 : 06 Февраля 2012, 17:19 »
0
Решил перенести сюда одно творение из СИ; написано оно... что-то около полутора лет назад, но до сих пор считается мной вполне себе хорошим.
Прошу комментариев, да.

[div align='center'][size=]История с неудавшимся похищением[/size][/div]

  ИЗ ГАЗЕТНОЙ СТАТЬИ.
   
   ...До многих из вас уже наверняка дошли слухи о недавнем происшествии на северо-восточном въезде в город. Для тех, кто еще не в курсе, позволю себе напомнить, что вечером, четырнадцатого июня, на той самой дороге случилось ужасное по своей жестокости происшествие.
   Молодой паре, которая тем вечером возвращалась в город, не суждено было добраться до места назначения. Не без содрогания я вспоминаю место преступления, на котором побывал лично.
   На данный момент официальная версия не объявлена. Однако, - по секрету, - знакомый следователь, чьего имени я не вправе назвать, выдвинул предположение, что девушка - пассажирка - поссорилась со своим возлюбленным, потеряла самообладание и совершила зверское убийство.
   Пока что это самая правдивая и объективная версия происшедшего.
   Однако, то, что я видел...
   Я не вправе судить, могла ли молодая, хрупкая особа (чье имя, как и личность жертвы, держится в секрете) так изувечить тело крепкого молодого парня.
   Ах, дорогие читатели, я не могу заставить себя описать увиденное! Меня слишком беспокоит ваш душевный покой! Однако, лично мое мнение: подозреваемая не могла сделать такого. Я даже не уверен, имело ли тут место именно человекоубийство - настолько поразили меня останки.
   Со всем присущим скепсисом не могу не думать, что без вмешательства потусторонних сил тут не обошлось. Но выводы оставим на совести профессионалов: нашей доблестной полиции. Им еще предстоит хорошенько разобраться во всем и искренне надеюсь, что они найдут свидетелей этого ужасного представления.
   Мне же, как и вам, дорогие читатели, остается занять позицию наблюдателя и терпеливо ждать, когда полиция накажет виновных!
   
  ФРАГМЕНТ ИЗ СВОДКИ НОВОСТЕЙ МЕСТНОГО ТЕЛЕКАНАЛА.
   
   - Сейчас мы находимся в пригородном поселке, недалеко от которого всего неделю назад произошло вопиющее по своей жестокости преступление. Буквально вчера стало известно, что с девушки, чье имя до сих пор не названо, сняли обвинения. Местоположение ее и поныне остается неизвестным.
   Что же произошло в ту ночь? Почему главный свидетель и первый подозреваемый оправдан? Почему власти воздерживаются от комментариев? Мы пришли сюда именно для того, чтобы докопаться до истины и сейчас передо мной человек, проходивший свидетелем по этому, без сомнения, темному делу. Здравствуйте.
   (Девушка-журналист направляет микрофон к высокому худощавому мужчине с русыми волосами; тот одет в клетчатую малиновую рубашку и спортивные штаны, обуви на экране не видно.)
   - З-здравствуйте.
   - Что вы можете сказать об убийстве?
   - А. Ну. Да. Я - пастух. Вечером, когда девка та, говорят, ну, грохнула мужика того, я, там, коров перегонял. Они пасутся, там, недалеко. А по дороге их гнать удобно. Я там вечером был. То есть это... проходил. Коров-то еще доить надо, да и кто ночью их там траву жрать оставит? - глупо смеется. - Но я это... ничего не видел! Я шел - светло еще было, спокойно! Ветерок свежий, знаете и... это. В общем, светло было, а девка-то парня ночью уже того...
   
  ИЗ ОФИЦИАЛЬНОГО ЗАЯВЛЕНИЯ ВЛАСТЕЙ ПО НАШУМЕВШЕМУ ДЕЛУ.
   
   Я выступаю от лица полиции, чтобы, наконец, прояснить события, поднявшие на уши весь город!
   Видите ли, граждане, виной тому, что надолго лишило сна представителей закона и многих тех, кто не отличается сильными нервами, как и ваш покорный слуга, - виной этому стало совершеннейшее недоразумение и просчет со стороны закона в том числе.
   Ситуация до абсурдного проста! Это смешно, граждане - и вместе с тем печально.
   Как уже говорил, я здесь для того, чтобы дать официальную версию произошедшего четырнадцатого июня на северо-восточной дороге, события. И вот каков вывод компетентных людей. Я зачитаю:
   "В ночь, с четырнадцатого на пятнадцатое июня такого-то года, главная свидетельница возвращалась из поездки на речной пляж. Девушка вела машину в состоянии наркотического опьянения и всю дорогу, как она впоследствии призналась, ее одолевали разного рода галлюцинации. Во время одной из таких ей причудилось, будто на пассажирском сидении сидит бывший жених и тогда, решив проветриться, подозреваемая остановила машину и покинула салон.
   Действие наркотиков дало о себе знать и девушку, - прошу простить, - стошнило. Только тогда она заметила на обочине мясную кашу, которую приняла за останки жениха и принялась звонить в полицию.
   Так же стало известно, что вечером ранее у сельского жителя, занимавшегося выращиванием коров, случилась пропажа в стаде. Очевидцы сообщают, что незадолго до наступления темноты слышали гул, как от взрыва, за чертой города.
   Повторное исследование показало: на месте "преступления" произошел взрыв, предположительно снаряда времен войны. И взрыв этот уничтожил корову деревенского жителя".
   Таким образом, граждане, официальная позиция расследования такова, что: первое - инцидентом стал подрыв одной головы скота на мине, заложенной на территории города в военный период.
   Второе: причиной вызова полиции, стало наркотическое опьянение девушки и вызванные им галлюцинации.
   Итог: дело считать закрытым, с девушки списать причитающийся штраф и лишить водительских прав, - что, собственно, уже приведено в исполнение. На этом все, сограждане!
   
  ЧТО СКАЗАЛ СЛЕДОВАТЕЛЬ. ИЗ РАЗГОВОРА В БАРЕ.
   
   ...Я, тогда, как раз на дежурстве был. Диспетчер вызвала, сказала, что какая-то девушка сообщает о происшествии на северо-восточной дороге. Говорит: езжай на выезд из города, пока не увидишь серебристый "Пежо" у обочины. Номера сообщила.
   Я усмехнулся. Такие "свидетели" обычно быстро сваливают с места преступления. Но - что делать - поехал. Время как-то убивать надо. Да и долг. На худой конец, думаю, присмотрюсь - вдруг что замечу.
   В общем, минут через двадцать, двадцать две, наткнулся я на "Пежо". Точно - серебристое. И номера те. Проехал чуть дальше, развернулся (благо, дорога почти пустая), подрулил. Вышел. Ветер еще на улице был, немного прохладно, знаешь, как перед дождем. Даже жутковато становится. Да еще в "Пежо" свет не горел, в салоне. Странно, думаю.
   Взял фонарик, подошел не спеша. Иду такой, уверенный, - фонарик в руке, - руками мотаю вперед-назад. Думаю, что б солидней выглядеть. Спокойней.
   А у самого - ноги подкашиваются, желудок словно перевернулся. Жутко было, хотя я и всякого повидал.
   Подхожу к "Пежо" со стороны водительского кресла, наклоняюсь, фонариком в окно. А она - внутри. Телефон в руке вертит. Возле лица. На свет ноль внимания, вперед смотрит. Или куда-то, в никуда. Я еще про себя подумал, красивая девка. Бледная. И сидит как остолбеневшая. Сразу пожалеть захотелось.
   Так на нее секунд тридцать, наверное, светил. Потом опомнился. Ведь на преступление ехал. И по сторонам фонариком сверкать начал. Сначала не заметил, а второй раз провожу светом впереди, метрах в двадцати пяти от "Пежо", и, вроде как, куча тряпья. Решил подойти...
   Как подошел - так чуть и не стошнило. Не тряпье то было, а останки. Кожа, окровавленная, похожая на резину, с плотными полосками жира: он из-под нее, как суфле из-под пирожного выглядывал. Еще кости, заостренные где, а то и сплющенные. Это на лепешку было похоже, широкую такую, метр в диаметре, наверное. И вокруг засохшая кровь. Брызгами. Я полоски кровавые даже на "Пежо" потом нашел. Но это потом. Сначала я вызвал своих.
   
  ЧТО СКАЗАЛА НЕВЕСТА. ИЗ АРХИВОВ ДОПРОСА.
   
   (Всхлипы). Я... Мы ехали из соседнего города, от мамы. Андрея - жениха - знакомила. Мы... решили, что это будет первым шагом к... женитьбе. Маме Андрей понравился (вытирает платком лицо, сморкается), насчет папы, ой, не знаю. Мы...
   Что? Простите. Нет-нет, я понимаю, вас интересует главное. Ничего. Думаю, найду силы вспомнить.
   Мы подъезжали к городу затемно. Моросил дождь, я приоткрыла окно у себя, чтобы подышать прохладой. У нас был "Матиз", послеаварийный: как-то на дороге в меня въехала одна...
   Впрочем, неважно.
   Просто нас тогда не особо удивило, что он... (всхлип, девушка снова вытирает слезы платком), что он заглох! Боже, если бы я знала!
   (Девушке приносят воды в стакане, она отпивает, немного успокаивается).
   Андрей положил мне руку на плечо - я запомнила - нежно так провел вдоль руки, к локтю. Сказал: "сиди, я сейчас". Ах, если бы...
   ...Он вышел, открыл капот - дальше я уже ничего не видела. Смотрела только в боковое окно. Через какое-то время зевнула, и, знаете, такое чувство вдруг посетило: будто пропустила важный момент. Как в фильмах...
   В общем, стало не по себе, и я открыла дверь, и вышла. А там... уже никого (всхлипывает, некоторое время молчит, пытаясь перебороть слезы, отводит взгляд раскрасневшихся глаз в сторону; наконец сжимает губы и продолжает). Я... у меня сердце забилось бешено, и метаться стала туда-сюда, пока... (начинает рыдать).
   Ах, если бы.... Простите, простите, я не могу говорить больше. Когда я нашла его, вызвала полицию. Приехали двое, я тогда же им все и рассказала, что вам сейчас. Ждала их снаружи, поэтому промокла под дождем, но залезать в машину боялась. Преследовал страх, что кто-нибудь схватит меня и... утащит. Я даже в полицейскую машину одна не полезла!
   Хорошо, что один из офицеров согласился посидеть со мной, пока второй все осматривал. Передайте ему спасибо от меня, пожалуйста. А сейчас, простите, я хочу уйти.
   
  ЧТО СКАЗАЛ ОХРАННИК ПРОДУКТОВОЙ БАЗЫ. ИЗ ДОПРОСОВ.
   
   Я тогда не в свою смену вышел. Сменщик мой заболел, поэтому пришлось за него отработать ночь. Там, в принципе, спокойно; ребятня только иногда набегает, приходится шугать. Но они редко. В остальном все тихо...
   Той ночью погода спокойная была, ясная. Небо звездное - ни облачка. Душновато немного. Я из будки выходил время от времени, проветриться, сон отогнать. База у нас недалеко от дороги, будка моя под углом выходит, прямо ко въезду. То есть, я смотрю не поперек дороги, а как бы вслед въезжающим. Но я бы итак ничего не увидел. Они, говорят, не доехали.
   Что помню? Ничего необычного. Сидел в будке, один раз даже чуть задремал, но вовремя очнулся. Знаете, когда сон снится, про падения. Меня аж на стуле дернуло. Еще показалось, что как будто гул по земле пошел. Не землетрясение, а вот словно бурят там, внизу, что-то. А потом, минут через пятнадцать, "мигалки" навстречу едут. На выезд, то есть. Две их, по-моему, было.
   Больше я ничего не помню примечательного.
   
  ЧТО СКАЗАЛ МЕРТВЫЙ ПАРЕНЬ СВОЕЙ СЕМЬЕ НА СПИРИТИЧЕСКОМ СЕАНСЕ.
   
   ...Мы из кино ехали. У нас ведь, сами знаете, нормального кинотеатра не сыщешь, так что решили съездить в соседний город. Недалеко ведь. Обидно, конечно: "Лансер" я два дня как купил, - вы только подумайте! - а тут такое. Не покатаешься. Да и плевать как-то! Я же говорил про ощущение вечного покоя...
   В общем, был страшный ливень - я закрыл все окна, хотя родная моя просила открыть, ей, типа, дышать не чем. Ну а какой "дышать", если мне весь салон зальет?! Короче, мы из-за этого чуть не поссорились. Да поссорились бы, только я увидел дерево, поваленное поперек дороги, и затормозил.
   Только не говорите ей, - ведь скучает, наверное, - но в тот вечер она порядком надоела своими капризами. И фильм ей не понравился, и лучше бы мы к маме заехали, и все такое. Так что, решив разрядиться как-то, я велел ей сидеть внутри, сам снял футболку и вышел посмотреть, что делать с деревом.
   Не подумайте! Я, правда, люблю ее. То есть, любил: сейчас я почему-то ничего ни к кому почувствовать не могу. Но тогда был как на иголках. Знаете, с кем не бывает...
   Подошел к стволу, сразу понял, что отодвинуть его не светит. Попинал: для верности, что ли. Потом посмотрел по сторонам. Водой заливало глаза, с бровей постоянно капало, так что увидеть ничего толкового я не смог.
   Только подумал, что стоит, наверное, вернуться в салон, вызвать эвакуатор и переждать грозу, как наверху что-то грохнуло и загудело. Что-то металлическое. А гудение - как если бы генератор работал какой-то. Или нагреватель. В общем, я только глянул вверх и сразу ослеп от вспышки.
   Последнее, что помню - это какую-то черную точку наверху и боль, как будто тебя об стену носом ударили.
   Это все. Я откланяюсь. Мир смертных, должен признать, стал меня утомлять. Только не говорите девушке моей, что вызывали. Некрасиво, наверное, получится, если узнает.
   Ах, да. Дедушке привет. Скажите, что скоро увидимся.
   
  ЧТО СКАЗАЛ КНЕ`ВИИЛ, ВЕРХОВНЫЙ КОМАНДУЮЩИЙ ЭКСПЕДИЦИОННОГО СУДНА. ВЫДЕРЖКА ИЗ ИСПОВЕДИ ПЕРЕД КАЗНЬЮ.
   
   Кат`рев! Пред лицом создателя: мне нечего теперь скрывать. Начальство отвернулось от меня. Я понимаю, закон жесток и даже за отклонение с курса нас могут сослать на планету Неразумных. Но ведь экспедиция изначально задумывалась экспериментальной! План допускал возможность провала. Не понимаю, в чем здесь моя вина?!
   Я вообще изначально был против этой затеи с новизной.
   Видите ли, Кат`рев, вы, должно быть, знаете, что о нас думают союзники по галактическому альянсу. Все эти похищения с планеты Неразумных, яркие столбы света, медленное левитирование. Про наши методы стали снимать юмористические миниатюры! Думают, это смешно!
   Сами бы попытались похищать людей! Мы-то хоть тянемся к науке, а они? Ах, что уже там...
   Правительство решило, что пора применять новые методы. За какую-то четверть галактического года они разработали технологию клонирующей субстанции. Эта технология позволяет, при помощи огромного стержня из специально отлитого металла, клонировать объект исследования непосредственно на планете и воссоздавать его в лабораторных условиях. То есть, теперь людей не приходилось похищать и, тем более, оставлять им подавленные воспоминания от опытов. И заодно помогало решить проблему с этим чудаковатым светом, над которым все уже смеются.
   Клонирование должно происходить при физическом контакте. Стержень пластичен: он должен прогибаться, образуя "формочку" с информацией о подопытном. Позже эту формочку можно наполнить и она воссоздаст точную копию объекта.
   В той экспедиции мы проверяли теорию на практике. Даже столб деревянный на дорогу повалили. С этим, позже, возможно, что-то сделают, но сейчас без такой атрибутики сложно обойтись. Подопытного надо выманить на открытое пространство; желательно, без свидетелей. Нельзя вытянуть объект из коробки, которую люди называют автомобилем.
   Тут без подготовки не обойтись и эту подготовку мы провели на "ура!". Проблемы возникли позже. Я обвиняю в этом главного инженера; даже сейчас. Если бы он не перепутал панель включения света с запуском подготовки субстанции, все прошло бы стабильно. Если бы с наших кораблей предварительно демонтировали старую систему, все бы тоже прошло отменно. Признаться, если бы я имел право отдать такую команду и экспедиция вернулась бы домой, так и не проведя опыта, все было бы вообще замечательно.
   Я не скрываю неприязни к этому клонирующему "столбу". Тем более теперь, после неудачи и когда нечего терять. Но столб работал! Даже несмотря на оплошность инженера, нам удалось скопировать "форму" объекта и поднять столб! Это потом, в результате саботажа, кто-то изменил форму до неузнаваемости. И теперь нам вменяют не только отклонение от приказа, но и человекоубийство.
   Контакт человека и стержня прошел чисто. Я сам видел! Возможно, я и достоин смерти, но только не за ошибочное выполнение алгоритма. Позднее мы проверили технологию еще на одном подопытном, и она дала положительный результат!
   Что? Где этот эксперимент? При отлете возникли неполадки и нам пришлось избавиться от запасного стержня. Да он вряд ли помог бы смягчить приговор. После первого опыта я осознавал, что наказания не избежать. Одно радует: того инженера тоже казнят. Вы ведь выслушивали его исповедь, Кат`рев? Замечательно. Это послужит мне утешением.
   Пора, говорите? А вы не знаете, они приготовили ванную из кипящего аргона или спазм в системе кровообращения? Не знаете? Что ж, пусть это будет сюрпризом.
   
  КОММЕНТАРИЙ СУДЬИ ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА.
   
   Клонирующие субстанции? Нет, правительство не ведет никаких секретных разработок.
   
  КЛОНИРУЮЩИЙ СТОЛБ.
   
   Это чушь, что столбы не разговаривают! Просто вы, люди, не умеете слушать! Точно как и существа, которые меня создали. И это обращение?! Я крайне возмущен всем вокруг! Крайне!
   Меня отправили - не спросив разрешения, позвольте - на корабле, с экспедицией. Мало того, что обращались крайне неосторожно, так еще и не настроили! Настройщика убили на дуэли. У этих дикарей это, оказывается, законно! Я крайне возмущен!
   В опыте меня использовали крайне неосторожно! На языке людей я бы сказал: "уронили". В тот момент, - не знаю, насколько это типично для созданий вроде меня - я почувствовал, как... ну, это вроде бы, как ты ступаешь на твердый бетонный пол, но на нем - резиновый коврик.
   Второй раз прошел спокойней: кто-то даже попробовал меня - скверно - настроить, да и "погружение" удалось. В тот раз "чувство" было такое, словно я на гвоздь наступил. И я инстинктивно сжался. Правда, это ощущение прошло, как только меня подняли на борт.
   Это плохо, что к нам, как вы думаете, неживым существам, так беспардонно относятся.
   Я возмущен! Возмущен!..
   
  ИЗ ПРИЗНАНИЯ СБЕЖАВШЕГО СУМАСШЕДШЕГО.
   
   Я, и только я убил того несчастного. Дело было так.
   С некоторых пор, уверен, за мной стали следить власти. Я не могу предъявить вам доказательств, ибо Они все переиначат и выставят меня сумасшедшим. Но это не так! Просто я узнал такое... чего вам, лучше, не знать. Поверьте.
   Чтобы скрыться от слежки, я решил сменить город и место работы, и поэтому устроился на эвакуатор, водителем. Я старался ни с кем не разговаривать и брался за все задания, чтобы не привлекать лишний раз внимания. Имя, естественно, сменил.
   В ту ночь поступил вызов: синий "Рено" застрял перед упавшим деревом. Меня послали туда. Возможно, - сказали, - машина тоже пострадала.
   На улице был сильный ветер, поэтому падение дерева не вызвало у меня поначалу никаких подозрений. Только на месте происшествия я призадумался. Вокруг дерева, пиная его носком ботинка, ходил парень, а в "Рено", чуть поодаль сидел еще кто-то. Гоня дурные мысли прочь, я вылез, и помог зацепить дерево. Затем забрался в машину, а молодой человек остался снаружи: "проконтролировать", как он сказал. Я уже завелся и начал поднимать ствол, когда посмотрел в зеркало заднего вида.
   Там, под стволом дерева, задрав руки и, видимо, придерживая его, стоял тот самый парень. Только тогда я понял, что на самом деле он агент правительства! Я увидел, как отразив свет фар, блеснул значок спецслужбы на его поясе. Недолго думая, я опустил кран и придавил беднягу.
   Вы должны понять! Другого шанса сбежать у меня не было, он наверняка планировал меня схватить!
   
   Я вышел, убедился, что парень мертв и побежал к "Рено". Там сидела девушка. Она была бледной, происшедшее ее, видимо, сильно напугало. Не стал ее трогать, но велел забыть, что здесь было и придумать правдивую историю для полиции. Затем я сел в эвакуатор и уехал. Ствол дерева отцепился где-то по пути и скатился на обочину. Больше ту девушку я не видел. Утром новость разнеслась по городу...
   
   На признание я решился теперь только потому, что убил невиновного. Так я думаю. Обдумав события на холодную голову, я пришел к выводу, что парень, скорей всего был подсадной уткой, приманкой. И не знал своего истинного назначения. Боюсь, за всем этим стояла девушка. Я слишком много знаю!
   Терзаемый совестью, я не могу больше скрываться. Но если кто-то из моих преследователей прочтет это признание, то пусть знает, что я не оставлю вам надежды скрыть свою тайну. Мой доверенный человек посвящен во все ваши темные дела. Однажды правда откроется.
   Этим признанием я каюсь в своих грехах и сдаюсь на милость правосудия, чего, увы, не могут сделать мои преследователи.
   
  ЧТО СКАЗАЛ ОДИН ИЗ ДУХОВ ЗА ИГРОЙ В ПОКЕР.
   
   Я под утро возвращался домой от подруги. На улицах было совершенно безлюдно, а я шел пешком. И вот, заворачиваю я в проулок, чтобы сократить путь, как сверху раздается звук - как будто генератор заработал! И скрежет металла. Я не стал смотреть вверх, но слегка притормозил; не знаю, почему.
   Вскоре я почувствовал, словно какой-то скейтбордист прыгает мне на голову. Прямо на макушку. Неприятное чувство...
   Хм... Что любопытно: сразу после этого я оказался здесь, а что было в той жизни, стал забывать. И иногда в голове возникает вопрос: а была ли она, та жизнь?
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года) Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Творения gre-M'a
« Ответ #3 : 07 Февраля 2012, 01:23 »
0
Инопланетяне показались мне странными, также смущает присутствие духов. И все вместе в конце не приводится к одной системе. Манера изложения в газетной статье выглядит подобающей началу 20 века, но не современности. Это, конечно, впечатление.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Творения gre-M'a
« Ответ #4 : 07 Февраля 2012, 02:05 »
0
Я увлекался Акутагавой в то время. Потому стилистика и выглядит староватой.
Вообще, пытался создать нечто вроде "В чаще". С возможностью различной трактовки.
Только, естественно, все свелось к фарсу.
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года) Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Творения gre-M'a
« Ответ #5 : 07 Февраля 2012, 09:27 »
0
Вот в чем дело. Почитаю на работе прототип, если удастся.
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Творения gre-M'a
« Ответ #6 : 20 Октября 2012, 18:31 »
0
Хм, давненько я тут...
Ну да ладно.
В общем, господа и дамы, подумалось, почему бы не запостить чего-нибудь?
Тем более, вот что: есть рассказ, написанный к летнему конкурсу прозы на ФР. Правда, посылать я его тогда не стал, т.к. закончил практику и уехал далеко от интернета.
Когда вернулся, конкурс уже прошел, подарки розданы etcetera, и, словом, рассказ я успешно оставил пылиться в черновой папке, потом отрыл, поправил, выложил на СИ, и теперь выкладываю здесь.
Темой там была альтернативная история, так что вот, на что меня хватило.
Надеюсь, вам понравится.
Как будут комментарии, выложу еще чего-нибудь. Только не-тес.
... И, кстати, если кто сюда заглядывает, стоит ли прятать текст под спойлер?


Марионеточный Бог

[hide]
   Дорога свернула от реки, а когда Джирр свернул вместе с ней - только тогда - пошел дождь. Осыпал серыми нитями округу, стал бить листья и шум воды будто никуда не уходил. Кимер ткнул Джирра в спину какой-то палкой.
   - Что это?
   - Хозяев. Под ним прячутся от воды. Надо нажать сюда.
   Кимер сделал движение, и палка раскрылась, образовав стальной - как и все двемерское - купол; Джирр принял дар.
   Он отряхнулся и теперь шел, держа над собой палку с куполом, - вода барабанила по металлу. Шерсть блестела, по коже брони еще стекали капли, а босые ноги брызгами разносили свежую грязь; Джирр вдохнул прохладную влагу.
   Вода не пугала Кимера - и он шагал как прежде, держа своих анимункули - как их называл - чуть поодаль.
   Мир казался сном. Штаны кота истерлись до дыр. Желудок урчал. Джирру надоел батат - и ветер.
   
   - Джирр? - позвал Кимер. Дождь продолжал идти и кот совсем испачкал чудесные лапы.
   - Да?
   - Торн придет? Он... догонит нас?
   Джирр помолчал.
   - Нет. Уже нет, - Джирр посмотрел на Кимера, на капли, стекавшие с его золотой брони. Он решил продолжить. - Торн был не так быстр, как Джирр. Торн остался в Мзанче. Со своим оружием.
   - Он... исчез из Мундуса?
   Джирр все не мог привыкнуть к голосу компаньона.
   - В некотором роде.
   Дальше они топали молча. Дробь капель по металлу еще больше угнетала Джирра, и чувство нереальности отказывалось покидать его.
   Стемнело быстро. Дождь поутих и прежде, чем искать место для привала, кот спросил:
   - Ты... еще чувствуешь?
   - Оно в Мундусе, если ты об этом, - сказал Кимер после мига раздумий. - Но на меня оно не влияет.
   - Хорошо, - Джирр кивнул своим мыслям.
   Дождь затих на какую-то минуту, а потом пошел с новой силой. Не сговариваясь, путники решили идти дальше, пока не прояснится.
   Или пока Джирр не устанет.
   
   Дождь прошел под утро. Уже светало, и серые тучи угрожающе низко висели в небе: так же, как луны минувшей ночью. Каджит доедал остатки бататовой каши, а Кимер отошел от костра, расставить анимункули для защиты.
   Хотя путники с самого берега не встречали никого, кроме птиц.
   "Чертовы дрозды, - думал Джирр. - Слишком проворные для когтей". Пепельный батат надоедал все больше.
   Доев, Джирр отер посуду мокрым листком и спрятал в рюкзак. А потом достал сверток и развернул его на своих коленях. До возвращения Кимера он смотрел, всматривался в содержимое и думал. И мысли его плавали по кругу, вгоняя в сон - как и вся реальность.
   
   Лагерь они сняли после обеда: дождь прошел окончательно, а в редкий теперь лес чаще проникало солнце, выпаривая воду и сильнее жгло, как бывает после дождя.
   Кимер предпочитал молчать, его анимункули - тем более, и Джирру это было только на руку. Джирр продолжал думать, по временам проверял груз на спине и шагал, смотря под ноги. Утром он решил, что дорога идет на юг - или юго-восток, но это не волновало. Где-нибудь эта дорога пересечет другую, и они повернут на запад.
   Джирр почему-то даже не сомневался в таком развитии событий. А недели две назад и представить его не мог. Ни тот, ни другой факт не удивлял - и Джирр продолжал идти. Реальность походила на сон, и тот все больше охватывал разум каджита, но к вечеру отступил. Реальность вернулась окончательно, когда Кимер и Джирр достигли перекрестка и далекие, поначалу, фигуры приблизились.
   Это были путники - три молодых котенка, босмер и ящерица, - идущие с востока. Вид Кимера испугал их, но Джирр замял ситуацию. Путники шли на запад, в брошенную кимерскую крепость и каджит, так же думавший о смене маршрута, предложил объединить силы.
   Оставшийся путь - в сумерках - Джирр брел почти как и весь день, стараясь только не отстать, но теперь он думал о Кимере.
   
   Они развели костер у подножья крепости и стали есть, а Кимер в это время поднялся - по широкой лестнице - на верхнюю террасу. Там он долго стоял и Джирр видел, как низкие луны освещают золотую броню. Может, Кимер тоже смотрел на Джирра и на бесконечно далекое ему таинство пиршества - с тоской, завистью? Или он просто настраивал своих анимункули?
   Джирр не торопился узнать. Этот молодняк вселил жизнь в его разум. Жизнь и - надежду. Не знал, почему, но Джирр особенно надеялся на грустного - сосредоточенно-грустного босмера. И когда странники поведали историю своих скитаний, он - почему нет? - решил поведать им свою.
   В конце концов, Джирр единственный, не считая Кимера, кто знает, как все было. Джирр похвастался бы, что видел исчезновение двемеров, но сомневался: видел? Возможно, он почувствовал его сильнее. Может, все это лишь сон и не иначе Кот со Скумой играет с ним.
   Каджит рассказал о приключении в палате Сердца, о славной гибели Торна, а потом вытащил из рюкзака сверток. Он развернул его перед молодняком и с надеждой вгляделся в их лица. Джирр искал - что? Может, знак.
   Но его не было.
   Даже босмер, вернее, особенно босмер подвел его. Юноша, казалось, смотрел сквозь меч, и думал о чем-то совершенно ином. Джирр подождал, пока пройдет первое впечатление. Он молчал еще несколько минут, а потом убрал сверток обратно.
   Вскоре пошел дождь, и группа разбрелась по древним - и пустым - комнатам.
   В эту ночь Джирр долго не мог уснуть, ворочался, опасаясь каких-нибудь древних кимерских блох. Во всяком случае, перед сном он думал только об этом.
   
   Наутро молодняк убрал свой лагерь и Джирр, искушенный возможностью избавиться от батата, собрался идти с ними - и даже помогать в охоте. Кимер захотел остаться.
   - Похоже, - сказал он. Голос его звучал будто из забвения, не из металлической головы. - Похоже, это мой дом.
   Джирр кивнул, почти не слушая.
   - Я... - Кимер подбирал слова. - Я чувствую, что должен быть здесь.
   Джирр испугался: присутствие Кимера оглушало его восприятие, но если в новой компании будет так же? Если всему виной тишина? Ведь кот не знал, что сказать юнцам.
   На секунду Джирр словно выпал из реальности. Во тьму. Но собрался.
   - Джирр понимает, - сказал он. И без долгих церемоний: - Прощай.
   - Прощай, Джирр, - ответил Кимер. Кот развернулся, нацепил рюкзак на второе плечо и бросился догонять молодняк. Он решил не оборачиваться. Вид Кимера, с его анимункули на ступеньках, мог вогнать лишь в большую тоску. Сколько лет эта душа бродила во тьме?
   - Идти еще трри дня, - заметила Рииш, молодая кошка. - До следующего горрода. И где-то неделю до грраницы, если быстрромрр.
   Джирр принял это молча и продолжал идти рядом. Когда, несколько часов спустя на дороге, залитой солнцем, появился босмер с мертвыми птицами в руках, каджит спросил.
   - А что не так с этим парнем?
   Рииш понаблюдала, как разведчик укладывает добычу в рюкзак товарища. Только после она повернулась к Джирру.
   - Фарррел потерял любимую - вместе с двемеррами. Ему слоожно.
   Джирр кивнул на это откровение и - развернулся. Никто из компании не уговаривал его остаться.
   
   Утром он уселся на террасе, развернул прихваченный сверток и, скрестив ноги, долго смотрел.
   Джирр просто тянул время.
   Звук шагов Кимера - тяжелый, гулкий - оборвался почти за кошачьей спиной. Воцарилось молчание.
   - Этой ночью я видел тень, привидение, - начал Кимер. Неожиданно лиричное отступление для того, чье имя среди двемеров звучало как "Это". - Должно быть, это был кимер. Он смотрел на меня.
   Джирр приподнял щеки от рук и полуобернулся. Что он рассчитывал увидеть на металлической маске?
   - Я пока не знаю, умеет ли оно говорить.
   Каджит вздохнул.
   - Ты хочешь вернуться?
   - Джирр не хочет. Надо. Септимы не послушают Джирра, они слишком заняты войной. И, может, будет слишком поздно.
   - Это... опасно.
   Джирр фыркнул.
   Он встал, вернулся в крепость, где некоторое время латал штаны найденной тканью. Когда вышел, ноги его были точно одеяло, каким мамаша укрывала его в детстве. Набор цветных пятен.
   Кимер стоял у спуска и смотрел вниз. Когда подошел Джирр, голем ткнул его чем-то в грудь.
   - Что это? - спросил Джирр.
   - Хозяев. Это чтобы держать твой меч.
   Джирр достал из небольшой сумки перчатки. Одел, морщась. Его когтям было неудобно внутри. Потом кот развернул сверток - единственную ношу. Он посмотрел на Кимера, чье лицо не выражало эмоций, и взялся за рукоятку.
   - Что ж, - сказал Джирр, когда ничего не произошло. - Хорошо.
   
   Он бежал по дороге, вдоль реки, а меч в импровизированных ножнах бил по спине. В одиночку Джирру было привычнее, и передвигался он быстрее: полуторадневный путь покрыл к вечеру. В животе булькали остатки батата; это придавало сил двигаться.
   Еще миску бататовой каши? Джирр поморщился и едва не сбил дыхание. Луны спустились еще ниже и освещали путь. К утру каджит будет в порту и отдохнет. Только сначала решит, как переплыть внутреннее море.
   
   "Так трещит жемчуг", - уверял Джирр.
   "Так трещит жемчуг".
   Джирр никогда не ломал жемчуг и не знал, есть ли на такой глубине его "залежи", но так же каджит хотел спать и не хотел умирать.
   В этой двемерской машине он уже два дня шел по дну. Спать здесь было неудобно, негде. И во сне кот мог задеть важный рычаг. Страх смерти был сильнее желания спать.
   Хотя чего, в сущности, тянуть? Идти путем Джирра - теперешним путем - чистое самоубийство, и даже кот не знал, дойдет ли до конца. В полубреду он вспоминал Кимера и Торна, одного неживого, другого мертвого, умерщвленного, и мог только дивиться собственной живучести.
   Почему каджиты никогда не исчезали под Красной Горой? Почему кимеры? Теперь вот - двемеры. Иногда Джирр думал, что и он уже не существует. Но иногда ему приходилось есть батат, разговаривать и носить перчатки, и в этом смысле несуществование мало отличалось от прошлого состояния.
   Поэтому Джирр Цветные Штаны продолжал идти.
   На тумбу, полную рычагов и кнопок, упала - и разбилась - капля. Джирр заметил это; и заметил, что едва не уснул, но спохватился. Он привстал с кресла и заглянул в окуляры. Из глаз подводного голема пытался разглядеть дно.
   "Два дня - это много или мало?", - подумал Джирр. "За два дня море стало мельче?".
   Он пытался вспомнить, как звучит "далеко ли до берега?" и не мог. Кот нашел место, где собиралась еще одна капля, но трещин там - или на стекле - не видел. Как не видел он морской жизни и, может, жемчуг, но это не могло расстроить. Даже наоборот.
   Густой комок воды сорвался с выступа и так легко разлетелся о тумбу.
   "Как открыть эту штуку?" - думал Джирр. Ему не хотелось захлебнуться внутри чего-то желтого, хотелось спать и жить, хотя чего, в сущности, тянуть?
   
   Вода была красной, вязкой, а луны - слишком низко. Экспериментируя, Джирр взял немного не то направление и вышел западнее Мзанча. Он шел, поднимая лапами водяные бугры, а подводный голем, слегка затопленный, остался недвижен много шагов позади. Чьи-то щупальца, обвитые вокруг стальной руки, свисали к воде. Джирр был рад избавиться от ходячей гробницы. Он уже совсем не понимал двемеров.
   Ко всему этому кот хотел спать, плюхнуться в воду. Только луны мешали сбыться этому желанию. Луны висели слишком низко. Джирр не помнил, когда еще такое было. Наверное, котята этой ночи будут огромными.
   Когда вдали появились шпили - то был Мзанч, - Джирр на секунду остановился. Он теперь шел по песку, но песок мало отличался от воды. Каджит взглянул на силуэт города, потом по сторонам и прежде, чем двинуться, сказал себе:
   "Добро пожаловать на Вварденфел".
   
   В порту Мзанча было сыро и много воды, что ожидаемо, но тело Торна даже не распухло - странно. Джирр пробрался мимо "злых" анимункули-охранников и нашел бывшего клинка прислоненным к стене; будто присевшим за углом - в засаде. А скорее: брошенным сильным ударом. Молот лежал рядом.
   Создания из металла не умели осквернять могилы, как и издеваться над трупами, - Джирр задумал похоронить Торна, когда вернется. Или станет раздавленной кучкой мяса. Кот уже уходил, когда Торн за его спиной поднялся и сказал:
   - Верни это.
   Джирр обернулся, но не узнал прежнего Торна - и не удивился. С чего бы, если уж луны так низко.
   - Это? - спросил Джирр, выставив руку, держащую молот.
   - Верни это, - повторил Торн. Он медленно - и так неосторожно - ковылял навстречу компаньону, рискуя привлечь двемерские машины.
   Джирр шагнул и быстро вложил в руки мертвецу молот. Тот охнул, сдавленно, тяжко - и упал, умер. Джирр подобрал молот.
   Когда он уходил второй раз, Торн захрипел и стал подниматься; из-за угла вышел Высокий Эльф. Восходящее солнце светило в спину пришельцу и немного в бок: так тень капюшона скрывала большую часть лица.
   - Что это за место? - спросил эльф. - И почему ты держишь это? - он кивнул на молот Джирра.
   Джирр оскалился в приветливой улыбке. Потом он вытащил из-за спины меч и бросился на двух существ. Он дробил и рубил их, пока не успокоился.
   В наплечной сумке эльфа Джирр нашел батат.
   Джирр не был машиной.
   
   Каждым своим шагом Барабан Рока - он ли? - сотрясал землю и создавал дыры в реальности. И через эти дыры, да через них - иногда - светили звезды. Иногда внутри не было ничего, а иногда все. Джирр не смотрел в дыры, но Кот со Скумой вдруг показался Джирру самым милосердным из Помета.
   Гуар сбросил наездника за много шагов от ступней Божьих и, запыхавшийся, каджит пытался теперь отдышаться от долгого бега. Ступня неслась через воздух, разрывая, сжимая и смешивая реальности и луны, светившие теперь днем, затемняли божественный лик.
   Когда пыль осела, Джирр понял, что успеет добежать и запрыгнуть на пальцы Медного Бога. Вот дальше... дальше кот надеялся, двемеры не отлили своего бога в формочке и когтям будет за что уцепиться. Джирр проверил орудия на своей спине, потом снял ненавистные перчатки, заткнул их за пояс и побежал. В это время Бог нес вторую ступню сквозь реальности.
   Вварденфел менялся. Возможно, навсегда, а может: ненадолго. На все время, что ему оставалось Быть.
   
   Палата сердца находилась там, где у всех людей. Джирр и Торн, в конце концов, видели пробуждение Бога и видели Кимера, успевшего вернуть инструменты из Его груди. Так начинался их побег. Отсутствие в палатах Думака двемеров казалось просто удачным совпадением.
   Да, Джирр врал сам себе: он заметил второе Исчезновение только на корабле из Мзанча, когда рулевой заявил, что принимает только септимы. И в ту минуту он поддался панике: он еще не знал, что Кимер пойдет следом и найдет его. Быть кучкой людей на пустом континенте, быть единственным каджитом на много миль - выглядело мрачно. Трудно переварить.
   Лапа соскользнула с заклепки, и что-то покатилось вниз по ноге. Джирр дернулся, изогнулся, но только увидел свои лоскутные штаны на фоне медно-золотого тела - и летевшую вниз перчатку.
   По крайней мере у него осталась вторая. Джирр в очередной раз подивился прозорливости богов и природы. Он продолжил путь вверх: по заклепкам и швам наложенных друг на друга листов. Он стал следить, куда ставит ноги. Особенно на последних метрах.
   Каджит навалился грудью на пол и, еще не закинув ногу, вынул перчатку из-за пояса и дрожащей лапой забросил на ровную поверхность. Только потом забрался сам и упал, сжавшись вокруг перчатки. Как мог, унимал дрожь. Он уже слышал биение Сердца и чувствовал, как вздымается Грудь: от ходьбы, не от дыхания; Джирр вздымался вместе с ней. Он будто прыгал на мягкой кровати, плавно и мягко: вве-ерх, вни-из.
   Косточки болели и давило грудь. Джирр выдохнул и плотно натянул перчатку на когтистую лапу. На правую. Перчатка пришлась впору.
   
   "Сначала меч, потом молот. Или наоборот? А надо ли использовать оба?"
   Джирр смотрел на сердце и думал. Две рукояти торчали из-за его спины.
   "Есть ли тут некий порядок? Может, его надо вырвать перчаткой?"
   Будь он избранным, как тот, влюбленный босмер, он бы знал. Вокруг сердца то сгущались тени, то возникали завихрения магии. Иногда открывались врата в иные планы, а порой чьи-то гигантские глаза-звезды заглядывали внутрь. Загипнотизированный, Джирр стоял, покачиваясь, иногда забывая дышать и не знал, сколько он так.
   Реальность казалась сном, потом реальностью, затем чужой реальностью, а после всего - Джирр был единственной реальностью.
   И отсюда: разве ему не все равно? После всего - смерть не была чем-то страшным, а исчезновение - важным и таинственным. Этого вообще не было. Был только Джирр. И как знать: вдруг эта история не предполагает шансов на жизнь?
   Вдруг, котяра в цветных штанах вообще не должен был родиться, жить, оказаться в залах Думака в далекий теперь день, вместе с Торном? Вдруг он лишь фантазия двемерского голема, зовущего себя Кимер и тем больше растворяется, чем дальше себя - от него - воображает?
   Снизу донесся громкий скрежет и Медный Бог - это был точно он - взвыл. Джирр вдруг оказался на глубине, стал задыхаться от воды в легких и биться о желтые стены подводной машины.
   Он умер и был воскрешен альтмером-некромантом, и съел его, а потом связал штаны из лоскутов чьей-то кожи.
   Джирр посмотрел на свои руки - одну в перчатке, другую мохнатую. Отер ладони о броню, потом о штаны, а затем правой ухватил рукоять, что первой пришлась под руку.
   Он занес орудие и ударил.
   Реальность распалась, а потом собралась воедино.
[/hide]
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года) Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года)

Оффлайн Horinf

  • *
  • Сообщений: 1832
Творения gre-M'a
« Ответ #7 : 24 Октября 2012, 20:12 »
0
Кимер какой-то очень человекообразный, к середине только более-менее понял, кто он таков. Не разобрался, как пролегал маршрут - откуда-то из внешних пределов Морровинда?
Награды Орден "Ремесленник" - за необычные плагины (ВП 2011 года) Маяк - за неоценимую помощь в создании Бухты 2.0 За участие в Битве сонетов Плюшевый мишка - приз зрительских симпатий на Первом поэтическом конкурсе Бухты Золотой Пергамент - за  прекрасные стихи (ПП 2012 года) Орден "Ремесленник" - лучшему плагиностроителю (ПП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Творения gre-M'a
« Ответ #8 : 24 Октября 2012, 23:06 »
0
Кимер какой-то очень человекообразный, к середине только более-менее понял, кто он таков. Не разобрался, как пролегал маршрут - откуда-то из внешних пределов Морровинда?
Маршрут по равнине Дешаан, от берега внутеннего моря, вдоль реки Thir (название из карты в интернете), континентальный Морровинд. От данмерских названий пришлось отказаться, в связи с идеей, так что - отсюда могла выйти путаница.
А за Кимера вот, человекообразный, всмысле, по манере выражаться? Тогда так и надо! Душой он, все-таки, самый что ни на есть  представитель своей расы. Ну, почти. ;)
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года) Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года)

Оффлайн ruby the undead

  • *
  • Сообщений: 468
  • Пол: Мужской
  • the wall
Творения gre-M'a
« Ответ #9 : 12 Марта 2013, 07:33 »
0
...А между тем весна и женский праздник прошел и - почему нет?! - добавлю-ка немного... сантиментов. В хорошем, надеюсь, смысле этого слова.


Deja vu

[hide]
Прохладный ветер витал над пляжем у ручья и раскачивал ветви кленовых деревьев поодаль. В сумерках разливался лунный свет и вместе с шелестом листьев привносил странное, по-детски романтическое настроение. На берегу ручья сидели двое: мужчина и женщина – две темные фигурки с согнутыми коленями и спинами, взгляды их направлены вдаль, в никуда.
- Диим… - протянула Оля.
- М?
- Стемнело…
- Ага…
- Тебе не холодно?
- Не-а…
Дима улыбнулся. С супругой они сидели на песке и перед ними, смазывая лунное отражение, все так же резво, как и днем, бежал широкий ручей. Дальний берег был укрыт зарослями камышей, плавно перетекающих в луговую траву.
Женщина укуталась в куртку, взятую у мужа, и прижалась к его плечу.
- Может, пойдем? – спросила она.
Пауза.
- Не знаю… Мне бы сейчас сидеть тут, закрыв глаза, и болтать с тобой… Не хочу шевелиться… Магия… И, знаешь, я, кажется, тебе это уже говорил.
- В самом деле? – женщина отстранилась от плеча супруга и с интересом посмотрела в его лицо, склонив голову. Он посмотрел на нее, усмехнулся и сказал:
- Дежавю.
- О!
- Ага. Иногда кажется, что ты это уже делал, или видел во сне…
- Хороший сон! – улыбнулась Ольга.
Дима улыбнулся в ответ, наклонился к супруге так, что их лбы соприкоснулись, и посмотрел на нее.
- Еще двадцать минут – и пойдем.
- Хорошо… - она улыбнулась, пройдя взглядом от подбородка супруга к глазам. – Двадцать минут. И не усни! Домой тебя не понесу!
Девушка легонько ткнула пальцем его нос.
- Хорошо, - парень приобнял ее, а потом взглянул на лунный серп, что начинал путь по небу.
Подул прохладный ветерок. Втянув носом воздух, Дима ощутил холодную свежесть в легких.
- Дежавю, - прошептала Оля. – Жизнь с тобой – один хороший сон…

***

…Теплый летний день. На покрытом рябью водном потоке играют солнечные блики. Шелестит трава вокруг пляжа. Разморенные жарой люди, словно моржи лежат на подстилках, сбившись в небольшие группы. Ручей – лучшее место для пикника в этой глуши. Атмосферу всеобщей усталости и лени нарушают только дети. Карапузы бегают друг за другом и звонкими визгами сотрясают ветреную тишину. Они запрыгивают в ручей, брызгают друг друга водой, выходят на берег под гневные оклики родителей. Но только для того, чтобы через минуту, выкрикивая боевые кличи, снова сбежать в речку.
Маленькая девочка, лет семи, вприпрыжку направляется к самому краю пляжа. Там стоит ее отец. Вернее, не стоит, а хлопочет вокруг штатива с фотоаппаратом. Дочка подходит к нему и дергает за штанину. Отец поворачивается и видит, как блестит свет на ее светлой головке.
- Пап, я полезу на дерево, - она вытягивает руку вправо, показывая на высокий клен, один из многих, выстроенных в линию вдоль аллеи, вдоль пляжа. Отец пробегает взглядом вверх по тропинке, потом смотрит на дочь и говорит:
- Нет.
- Ну, папа! – протягивает девочка и строит кислую мину. Мужчина еще немного думает.
- Ладно. Раз ты не хочешь надевать шляпу, то можешь поиграть в тени. Но на дерево – не смей! Иначе тут же пойдем домой!
- Хорошо, папочка! – девочка премило улыбается, будто до этого на ее лице совсем не было обиды.
- Никаких деревьев. Я прослежу за тобой, - отец гладит дочку по голове и, когда та отходит, принимается за фотоаппарат.
Девочка поднимается по тропинке, вытоптанной меж кустов жасмина. На полпути поворачивается взглянуть на отца - отсюда она кажется одного с ним роста. Она машет рукой, поворачивается… и сталкивается с кем-то лоб в лоб. Удар не сильный, но девочка, не открывая глаз, начинает тереть лицо. Впереди слышится недовольное "Ай!" и она открывает глаза. Перед ней потирает голову другая девочка, чуть выше ростом, с иссиня-черными волосами. Эта девочка хочет что-то сказать, но мимо них, едва не сбив с ног, проносится стайка мальчишек…


…Теплый летний день. Солнечные блики на воде. Шелест ветра. На аллее, надежно укрытой тенью кленовых деревьев, этот шелест кажется куда более внушающим. Почти гул. По разбитому, но побеленному бордюру шагает девочка. Она смотрит под ноги, чтобы не потерять равновесие. Иногда покачивается словно в такт порывам ветра. Наконец спрыгивает на дорожку и боязливо оглядывается, как будто место ей незнакомо. Впереди справа виден просвет в бесконечной череде деревянных великанов, и девочка собирается идти к нему. Ее отвлекает движение наверху слева. В надежде увидеть белку, юная мисс задерживается на минуту на месте: понаблюдать. Через минуту, разочарованная, решает продолжить путь.
Вот спуск, ведущий к ручью; кусты жасмина вокруг. Яркое солнце ослепляет, и девочка зажмуривается. Сзади раздается шорох, треск, после – протяжный девчачий рев, возвещающий о катастрофе. Фотограф на речном берегу срывается с места и бежит к аллее. Толпа мальчишек останавливается у самого начала аллеи и двое из них подбегают к плачущей девочке.
- Эй! – кричат они по очереди.
- Эй…


…Теплый летний день… Мальчишкам нет дела ни до бликов на воде, ни до шелеста травы у ручья. Гораздо важнее свежепойманная ящерица. Они сидят вокруг нее и смотрят. Серега держит рептилию за голову, пока Давид бестолково тычет палкой в хвост, надеясь, что тот отвалится.
- А давайте посмотрим, как она плавает! – говорит Андрей. Сидящий напротив Саня сжимает губы звездочкой и кивает. Давид и Серега переглядываются – им идея пришлась по душе.
Вот они пробегают по аллее, сворачивают на тропинку. Серега, с ящерицей в руках, быстрее всех спускается к воде. За ним Андрей и Саня. Давид отстает. Он пробегает мимо девочки, которая рисует что-то на земле в тени клена. На спуске он видит другую девочку. Та стоит, прикрыв глаза ладонью, как козырьком кепки, и смотрит вдаль. Ее длинные, иссиня-черные волосы кажутся ему знакомыми. Он уже пробегает мимо, но вдруг решает остановиться и поворачивается к ней. Она замечает его веселый взгляд и убирает ладонь от лица.
- Пошли играть! – говорит он.

***

Осень. Предзакатное солнце оставляет тусклые блики на воде. Даже бурный ручей, предоставленный теперь только себе, не стремится отдавать остатки тепла пустоте. Он словно уносит свет с собой, все дальше по течению…
Клены пожелтели, потом покраснели, а затем и вовсе остались в одних обрывках, оголив стволы. Прошедший дождь раскидал листья по аллее, небрежно налепив на асфальт и даже на выкрашенные деревянные лавочки. Природа обленилась, расклеилась, позволив себе остаться в манящем неглиже, когда вокруг уже нет людей…
Почти нет.
Ксения сидит на лавочке в таком же гордом одиночестве, как и сама природа. Сидит, заткнув руки в карманы, и смотрит на красно-оранжевый орнамент листьев на асфальте. Прохладный воздух, еще пахнущий озоном, проникает во все ее существо, принося желаемое очищение, покой. Ксения шмыгает носом. Ежится под порывом ветра. В голове проносятся самые разные мысли - одна едва успевает сменить другую, прыгая в бесконечной чехарде. Среди них, все же, есть более важная, чем другие.
Ксения вспоминает сон, в котором стоит на берегу ручья и смотрит вдаль. Рядом как на карусели проносятся все знакомые, но в какой-то момент они исчезают во тьме. Девушка чувствует, как чьи-то ладони прикрывают ее глаза. Такое знакомое и родное тепло, и в то же время она не припоминала ни одного человека, от которого исходило хотя бы нечто похожее…
Девушка прикрывает глаза и тихонько выдыхает. Она думает об одиночестве. От этого хочется покричать, поплакать, но Ксения успокаивается и тихонько произносит:
- Наверное, это судьба…
- Судьба? – очень близко, справа, раздается женский голос. Ксения подскакивает на месте и смотрит в этом направлении. Сердце начинает бешено колотиться.
Рядом сидит рыжеволосая женщина в сиреневом плаще. Та появилась как-то незаметно.
– Что есть судьба, как не череда случайностей? – спрашивает женщина. Она добродушно улыбается и кладет руки на колени. Вокруг глаз видны тонкие морщинки.
- Вы кто? – Ксюша все еще испугана.
- Ах, не бойся, - женщина смеется. – Я не преступница. Просто мы тут одни, а женщине в годах захотелось поговорить.
- Поговорить?
- Да-а, - слово сопровождается медленным кивком. – Это ты ведь начала говорить про судьбу.
- Но я не…
- Ах, - снова добродушно смеется, - я знаю. Не смогла удержаться… Так ты веришь в судьбу?
- Ну, - Ксения не хочет, но продолжает. Из вежливости. – Да, пожалуй.
- И, по-твоему, у нас совсем нет выбора?
- О! Наверное, - девушка пожимает плечами и кривит губы. – Хотя, это неприятно… Получается ведь, что я пришла сюда не потому, что захотела.
Женщина кивает.
- Но ты ведь захотела? Сама решилась?
- Ага…
- Значит, судьбы нет?
- Вы так думаете? Ведь не все просто так?
- Ох, девочка… Я не настолько молода, чтобы думать об этих пустяках! Хотя, знаешь… Однажды я решила, что… Хочешь послушать?
Девушка пожимает плечами, а потом качает головой. "Да".
- Так вот. Когда я была как ты и думала примерно о тех же вещах, я представляла себе, что судьба – это как твой друг, ангел-хранитель.
- Друг? – Ксюша переспрашивает. Дует холодный ветер. Девушка замечает велосипедиста, мчащегося по аллее. Он далеко и в сумерках едва можно разглядеть его фигуру.
- Что-то вроде. Знаешь, он всегда рядом, не дает оступиться. А если оступишься – даст второй шанс. Позволит пережить некоторые моменты жизни заново… Подкинет счастливый случай.
- Хм…
- И, наверное, ты поступаешь так, как он тебе подсказывает только потому, что понимаешь, - так будет лучше. Хотя, твоя жизнь в твоих руках. Ты ведь выберешь другой вариант, если увидишь то, чего он не заметил.
Велосипедист уже метрах в тридцати. Он наезжает на камень, теряет управление и съезжает с аллеи. С треском и звоном врезается в клен. Рыжая дама сидит спиной к нему и, кажется, не обращает никакого внимания на шум. Ксюша видит аварию, мельком замечает безразличие собеседницы.
- Я… наверное. Извините, - вдруг говорит девушка, подскакивает с лавочки и направляется к велосипедисту.
- Вы в порядке? – ветер доносит до женщины на лавочке вопрос, адресованный потерпевшему.
- Да. Я… - гонщик трет ушибленную ногу и шипит. – Хорошо хоть, в шлеме был. А вот велик… - он на секунду замолкает и смотрит в лицо девушке. – Вы… ты напугана?
…Чуть позже Ксюша идет по аллее. Рядом с ней велосипедист со своим транспортом, переднее колесо которого свернуто восьмеркой. Они проходят мимо скамейки, где недавно состоялся странный разговор. Там никого. Женщина в сиреневом плаще исчезла так же бесшумно, как и появилась.

***

- Неплохая партия, - сказал высокий мужчина. Он вышагивал по аллее, плавно перенося вес с одной ноги на другую. Была ночь и в руке мужчина держал масляный фонарь, который выхватывал из темноты его худощавую фигуру; больше всего - серый рукав мешковатой куртки. Рядом, стараясь не попадать на свет, шла невысокая женщина. Иногда фонарь все-таки умудрялся давать блики от ее рыжих волос и освещать блеклый сиреневый плащ.
- Думаю, прекрасная – что бы ты на это не сказал, - проговорила она.
- Я скажу: время покажет. Но, все-таки, зачем ты сама вмешалась?
- О! Знаешь, иногда их надо подтолкнуть…
- Это против правил, ты ведь знаешь… Хотя, я надеялся, что ты попытаешься ее завербовать.
- Как ты меня? Нет. Я думала об этом, но нет.
- Жаль. Ей могло понравиться. Вторая жизнь взамен. И по ее собственному сценарию…
Женщина вдруг рассмеялась, хлопнула в ладоши и закатила голову.
- Брось! Нет! Не при мне! Я была такой дурой, когда согласилась на это! Должно быть, я сама не верила. Управлять судьбами людей, а потом родиться заново и жить, как сам решишь. Моя жизнь! Автор сценария: мое прошлое я!
Она снова стала смеяться. Собеседник хмыкнул.
- Не так уж и плохо…
- Да! Пока не понюхаешь! Знаешь, я ведь уже определилась со сценарием…
- Да?
- А то. Я решила: никаких повторов! Даже если я не буду об этом помнить – приятней будет знать, что ты не переиграешь сцену дважды. Хотя, летальные случаи можешь исключить.
- Ты знаешь, - мужчина состроил что-то вроде улыбки. – Многие из вас выбирают такой вариант. Почти все.
- В самом деле?
- Да. Так что тут ты не выделяешься. И это радует.
- Почему? – удивилась женщина. - Зачем тогда весь цирк? Зачем предлагать такую работу?
- Ну, скажем, - мужчина остановился и посмотрел собеседнице в лицо, додумывая ответ. – Иногда вас тоже надо подтолкнуть.

[/hide]
No man on Earth can make me fall! ©
Награды За победу на литературном конкурсе, посвящённом Дню Рождения Скайрима Золотой Пергамент - за замечательные рассказы (ВП 2011 года) Золотой Пергамент - за  талантливые рассказы (ВП 2012 года)