/Так, внимание - в порядке эксперимента ввожу в библиотеке относительную свободу, т.е. снимаю на время вашего пребывания там правило насчет порядка постов./
Ординатор обратил скрытое за маской лицо к Сильеру, не торопясь отвечать. Стражу святой веры не пристало спешно отчитываться перед неверующими бандитами. Даже помилованными.
В том, что перед ним бандит, ординатор не сомневался. Он смерил его взглядом через прорези шлема, поднял руку, молча указывая нужное направление; и ушей данмеров достиг отдаленный женский возглас.
- Эй! Кто здесь самый смелый? Кто отведет девушку в библиотеку Храма?
Слуга АльмСиВи развернулся в сторону, откуда донесся голос, потом бросил быстрый косой взгляд на Сильера и руку опустил.
- Назад по коридору, налево и вперед, - как можно более ровно сообщил он. - Если желаете вернуться к себе... - он умолк на несколько мгновений, задумавшись и размышляя, что может сотворить этот дикарь, оставшийся один. Перебрал в памяти полученные насчет гостей высочайшие указания. А потом передумал и, приняв решение, резко велел: - но, впрочем, незачем вам самим ходить по Храму. Идемте.
И он зашагал по коридору в том направлении, откуда донесся оклик.
По описанным выше причинам, Адрианне долго ждать не пришлось. Провожатый явился спустя несколько минут, приветствовал колдунью традиционным кратким обращением и, затворив без лишних разговоров за нею дверь, устремился уже в сопровождении двоих преступников в святилище знания.
Ивору же пришлось ждать куда дольше, прежде чем из глубин здания явился длинный, тощий, сравнительно молодой мер в одеждах, указывавших на него, как на одного из работников, быть может, писцов, не принадлежавших ни к ординаторским орденам, ни к священнослужителям. Вид у него был мрачный и явно чем-то озабоченный. Он лишь удостоверился, что визитер следует за ним, и устремился длинными, резкими шагами в нужном направлении, что-то тихо бормоча себе под нос. А, стоило лишь достичь библиотеки, сам исчез мгновенно среди полок. Что было и неудивительно.
Библиотека не могла похвастаться огромными размерами помещения или особой пышностью отделки, почти полностью пришедшимися на основные залы Храма и покои Матери Милосердия Альмалексии. Но коллекция, собранная в ее стенах, пусть и крайне узкой специализированной направленности, поражала.
Это были труды по религии и теологии. И включали они в себя как широко известные, повсеместно распространенные работы, так и редчайшие издания, и раритеты, частью — копии, а частью — явно подлинники, кое-как умещенные в тесные деревянные рамки стеллажей, восстановленные или вовсе сохранившиеся в первозданном виде. И не было ничего удивительного в том, что по краям залы статуями замерли стражи.
А на пустой площадке перед самым входом стояли Адрианна и Сильер.
- Я... прошу прощения, но зачем мы понадобились вам?
- Присоединяюсь к вопросу...
- Всему свое время, - кратко оборвал их колдун. - А вам будет предложен выбор и оказана честь, и лишь после этого имеет смысл рассуждать, зачем да как.
Он взял опустевшую бутыль и швырнул ее ожидавшему посыльному. Гости, похоже, преисполнились наконец-то подобающего смирения, даже опьяневший наглец умолк, отшатнулся, стараясь не попадаться на глаза. И это было правильно. На дисциплине зиждилась власть.
Лидер культистов — а это, бесспорно, был он — развернулся и спрыгнул вниз, с лестницы, через стремительно расступившуюся в страхе и почтении паству, и велел:
- За мной.
А Раккан, стоявший все это время безмолвно позади всех, проводил его мрачным и полным подозрения и тревоги взглядом. «К ним». Редгард хорошо запомнил эти слова. К ним. К безумному полукровке. И к... кому?
Что-то подсказывало оборотню, что к нему самому. Но откуда он мог знать?
… путь лежал вперед, к центру города, в тумане, пахнувшем гарью, и хаосе огненных сполохов, движения и звуков. Внизу, между домов, царил полумрак, разгоняемый только красными вспышками пламени, черные клубы дыма, стлавшиеся над городом, почти не пропускали вниз бивший наверху белый свет. Но что-то менялось вокруг. Грохот, доносившийся откуда-то спереди, становился все более ритмичным, размеренным, тени фанатиков, сновавшие рядом, устремлялись вперед, будто влекомые невидимым течением.
Пока мутная пелена вдруг резко не расступилась, открывая взору громадную прямоугольную площадь, выложенную рельефными блестящими каменными плитами. Собиравшиеся из горелой мглы толпы выстраивались по ее краям, сбиваясь плотнее и плотнее, чтобы видеть происходящее, едва ли не громоздясь друг на друга, выстраиваясь на возвышениях и домах за пределами общего кольца, но ни на шаг не смея заступить вперед. Громадное полотнище с символом культа наконец стало отлично видно, - прибитое к скалам, оно явно было вывешено именно так, чтобы отсюда на него открывался наилучший обзор.
Стоило приглашенным приблизиться к краю площади, толпа плотно сомкнулась в нескольких шагах за их спинами, не давая возможности бежать, даже если у кого-то и возникло бы такое желание. Раккан быстро, по привычке, взглянул наверх, прикидывая, успеет ли он в случае чего взлететь. Но едва ли это было бы разумным решением. Смотря чего попросят, зачем позвали...
Колдун шагнул вперед, под пронесшийся в воздухе общий благоговейный вздох, вскинув вверх руки и обратив лицо ввысь, к знамени, низко, до самого пола, склонился и снова выпрямился, воздавая хвалу своему Лорду. Потом он прошел на несколько шагов к центру площади, развернулся, бросая взгляд на собравшихся служителей, и обернулся, наконец, к гостям. Взгляд его горел, и всю фигуру исказил нечеловеческий восторг и предвкушение. Он выкрикнул несколько слов, на которые толпа ответила готовным ликующим ревом.
И, резко перейдя на данмериc, добавил так, что слова эти разнеслись далеко под сводами пещеры:
- Поприветствуем же новую кровь в нашем доме, живую или мертвую!
