Ординаторы молчали, не перебивая, умолк и тот, кто первым обратился к наемникам. Хаан тоже не спешил отвечать, вначале выслушивая и запоминая вопросы; и большая часть этих вопросов заставила даже его лицо заставила нервно дернуться. Чародейка... щит... ординатор, стоявший по левую руку куратора, владел собой куда хуже, и взгляд его был полон смеси изумления и гнева. Сулен успокаивающе пробежался пальцами по воздуху. Лишь когда смолкли последние жалобные звуки голоса, воцарилась тишина. Редкая, пораженная тишина.
- Ни к чему вам щит, - наконец нарушил ее Хаан, с трудом подавив желание тяжело вздохнуть или закрыть лицо ладонью. Слова колдуньи он счел за лучшее проигнорировать, и обратился к единственной разумной нити в этом разговоре, вопросу Ивора, подняв на него взгляд. - Да, есть нечто, что вам не следует делать ни в коем случае. Думаю, это очевидно, но повторю. Соблюдать как можно большую осторожность. Не рисковать зря своей жизнью. Если вас схватят, не верьте ни одному их слову и обещанию, это самое главное. Не говорите, откуда вы, не говорите, кто вас послал... не говорите вообще ничего. Если дойдет до этого, не бойтесь молчать, не бойтесь смерти. Какой бы мучительной она ни была, она не хуже того, что вас ждет, если вы примете их сторону.
И в этих его словах на миг прозвучала вдруг подлинная горячность. Религиозный фанатизм ли, напускная пропагандистская страстность, страх и недоверие или же искреннее вырвавшееся предупреждение?
Это было сложно понять, а куратор уже вернул себе прежнюю невозмутимость. Он выждал еще несколько секунд, убеждаясь, что никто не хочет или не успел задать новый вопрос, и, одобрительно кивнув, коротко и сухо подытожил:
- Вот, пожалуй, и все. Следуйте указаниям сопровождающего и не отклоняйтесь от указанной дороги. Успеха. Желаю вам всем вернуться живыми и невредимыми.
Он сложил вместе ладони, чуть наклонив голову, и стража молча выдвинулась вперед под тихий стук и лязгов доспехов, направляясь вместе с наемниками к дверям, по коридорам и в приемную. Впрочем, большая их часть так и осталась либо в Храме, либо у ворот, выжидая своего времени отправляться нести привычную ежедневную службу в городе, на смену предыдущему караулу. Зато откуда-то вынырнули несколько данмеров в обычной, не привлекающей внимания одежде и даже один человек, в сопровождении которых новоявленные разведчики и спустились вниз. И не возникало сомнений, что в присутствии новых конвоиров, спокойно шагавших рядом будничной походкой, рисковать не стоило.
Пусть в пустых утренних садах вокруг Храма компания привлекала немало внимания; уже сразу за их пределами, стоило выйти в город, она смешалась с горожанами, спешившими на работу или по каким-либо иным делам, заполнившими собой улицы и устремлявшимися вперед, в сторону рынков, ремесленных и научных районов. Солнце светило в голубом, белеющем над городскими стенами небе, открывались двери магазинов, с шелестом поднимались над входами ширмы, выгружали на прилавки и распаковывали убранный на ночь товар. Привычные хлопки, звуки, суета заполняли столицу, где-то в стороне ревели и кричали животные. И, возможно, сейчас это все казалось гораздо более ярким, нежели когда-либо еще.
Потом, следуя за движением надзирателей, компания свернула в сторону, на пролегающие за домами тихие пустые улочки. Здесь им уже не встретилось ни единого прохожего — очевидно, те, кому надо было утром куда-то отправляться, уже ушли, а остальные еще спали. Провожатые, впрочем, явно не теряли бдительности и настороженности ни на минуту, тщательно выбирая дорогу, озираясь и оглядываясь по сторонам. Потом дома закончились, оставшись позади, и очередный короткий переулок вывел всех к уходившей вверх громадной внутренней стене и каналу перед ней.
Если в самом городе вчерашний ливень оставил следы в виде глубоких луж, блестевших на солнце тут и там и разгоняемых уборщиками и толпой, то здесь он сказался иначе. Вода в переполненных каналах бурлила и с ревом неслась по проторенной дороге, поднявшись чуть ли не до самых краев. Решетки, обычно видневшиеся над ее поверхностью, полностью скрылись из виду, лишь кое-где проглядывая и чернея. Один из проводников оценивающе взглянул на это, прошагал вдоль самого края канала, вглядываясь вниз, и, достигнув сливающегося с ровными каменными плитами канализационного люка, обернулся к остальным и махнул рукой. Человек и данмер из конвоя приблизились к нему, обступив люк полукругом, пропуская вперед пятерых диверсантов. Остальные стояли по сторонам, часть — наблюдая за процессом спуска, часть — следя за тем, что происходит вокруг. Первый проводник нагнулся, неторопливо окрутил удерживавшие люк толстые винты, ухватился за кольцо в крышке и потянул наверх. Раздался скрежет, и люк с хлопаньем отворился, открывая зиящую круглую дыру, из которой потянуло холодом и сырым канализационным запахом.
Однако, возможно, вопреки ожиданиям наемников, на этом этапе путешествия их не оставили. Данмер из сопровождающих, шагнув вперед, уцепился за зеленую от влажности и времени перекладину бронзовой лестницы и почти спрыгнул вниз, с тихим хлопком приземлившись на ноги и отойдя в сторону, освобождая путь. Следом за ним последовала компания диверсантов, а замыкающимся спустился человек. Люк наверху опустился вниз, с грохотом улегшись на прежнее место, дневной свет, проникавший в проем, исчез, и наступил зеленоватый полумрак, нарушаемый жирными смолянистыми факелами, горевшими на стенах туннеля.
Подземная дорога заняла примерно час — вперед, по коридорам канализации, до металлической двери в стене. Вода с шумом неслась по трубам, что-то гудело и капало, и непривычного человека вполне могла бы удивить или даже испугать мысль о том, что гигантский город наверху, с его внутренними стенами, разделяющими районы воротами, тысячами домов, жилыми и рабочими кварталами, пышной цитаделью королевского дворца и мрачной громадой Храма, садами и каналами, всемирно известным Великим Базаром, сотнями тысяч жителей и приезжих стоял не твердой толще земли и камня, а над многими милями тоннелей, пещер и коридоров. И многое из этого наемникам скоро предстояло увидеть своими глазами.
За дверью начинался верхний Старый город. Тут уже не было плит, труб и проходов, на смену им пришел серый камень и непонятные не то узоры, не то надписи, нанесенные столетия назад. И все-таки он считался сравнительно молодым. Молодым и безопасным, предшественником современного Морнхолда, освоенным, освещенным и исследованным. Тонкая пленка верхнего уровня над уходившими к недрам земли древними неизученными пещерами, насчитывавшими тысячи, а, быть может, и миллионы, лет сущестования. Он заканчивался у следующей двери, врезанной в скалу, необыкновенно толстой, многослойной. Это не была разделительная черта. Это было укрепление, выстроенное с целью сдерживать и защищать. И, судя по его прочности, немалую силу.
Ее отворение заняло минут десять, если не двадцать. Лишь потом створка развернулась и под прилагаемым немалым усилием, с трудом и скрипом медленно приотворилась, открывая щель, достаточную для того, чтобы впустить по одному нескольких человек.
Проводник обернулся к ним, тяжело дыша. Вытер руки одну об другую, и напомнил:
- На карте отмечен путь, насколько он известен. В стороны не отходите. Ни в коем случае не теряйте дороги. Будьте как можно более бдительны, неизвестно, кто и что там живет. Будете устраиваться на ночлег, постарайтесь воспользоваться для этого указанными стоянками. И еще. Там нет света и очень холодно. Так что экономьте масло. Когда вернетесь, стучите с той стороны дверь и кричите, называя свои имена. Тут будет дежурить стража. Удачи.
Он отошел в сторону, давая наемникам по очереди пролезть за дверь. Стоило последнему из них наступить на каменный пол, как сопровождающий навалился снова на металлическую плиту, задвигая ее обратно. Створка с громким стуком затворилась, послышался гул задвигаемых засовов, и воцарилась тишина.
Впереди на несколько десятков шагов шел вырубленный в камне коридор, освещенный несколькими светильниками. А за последним из них, там, где кончался и рассеивался свет, начиналась абсолютная темнота.
Кровь данмера была непривычно горькой и густой, но наркотических веществ в ней не было — Ларс определил это сразу, а, когда оторвался от запястья культиста и не почувствовал опьянения, убедился полностью.
Жертва вяло шевелилась, издавая пронзительные, слегка хлюпающие вздохи. Постепенно от потери крови она проваливалась в сон, и к вздохам стало примешиваться всхрапывание. Темная данмерская кожа не давала разглядеть обычной для таких случаев синевы, которая должна была расползаться вокруг укуса; мутные закатившиеся глаза почти ничего не отражали.
Вампир еще некоторое время стоял рядом, потом убрал руку и выпрямился. И, уже сделав это, почувствовал, как начало потихоньку лихорадить оборванца и бить ненормальной дрожью, сопровождающей заражение.
Впрочем, у придурка было еще несколько суток на то, чтобы доползти до Святейшества. А вот Ларсу следовало уходить.
Если, конечно, вампир не планировал сделать что-то еще.
