/кстати, на площади сейчас - тот же режим, что был и в библиотеке.
Память. Значит, какая-то реликвия. Хаан не разбирался в аргонианских верованиях и разбираться не хотел, да и времени не было. В данном случае хватало уже известного. Он задумчиво взглянул на зверолюда, размышляя.
С одной стороны, ценнейший союзник. Отморозок, идиот в некотором роде, а, может, просто одержимый не то жадностью, не то жаждой славы. Недешевый, конечно. Но он без лишних вопросов согласился сунуться в подземное гнездо, и согласился бы еще не дюжину подобных предложений, если не сотню. И опытный.
Его зарубил зверолюд, о котором Сулен никогда не слышал прежде. Просто так, на дуэли, в таверне, во имя своего народа. Пережившего свары и рабские восстания на юге. Готового отправиться в логово в качестве надсмотрщика.
Теперь ему требовалась замена. Согласная рисковать своей головой и душой во имя Храма. Или просто не имеющая другого выбора.
Выбор напрашивался сам, шел в руки под охраной вооруженного конвоя. Уже пришел. Но можно ли ему доверять? Нелепо ожидать от племенного аргонианина верности Трибуналу, и быть ее не может. Однако он явно честен до крайней степени. Или, по крайней мере, предан тому, что считает правильным. Он не побоялся зарезать данмера на дуэли в центре Морнхолда. Он и сейчас не выказывал никакого страха.
Возможно, у этого варианта были свои недостатки. Но из всех возможных Хаан счел его лучшим.
- Дуэли запрещены в городе, - медленно, внимательно наблюдая за реакцией зверолюда, сообщил данмер, ничуть не сомневаясь, что стража уже высказала это до него. - За убийство, совершенное во время дуэли, особенно чужестранцем, полагается смерть. Убитый был нашим наемником. Ценным наемником. - Он помолчал, давая аргонианину время в полной мере понять слова чужого ему языка. - Он собирался завтра отправиться на опасное дело. Вы убили его. - Личная стража не шелохнулась, оставаясь безмолвной и спокойной, ничем не выказала удивления. За годы своей службы они слышали много разговоров, ценность которых равнялась бы существованию Храма. Нынешняя новость их уже не удивила. - Я могу спасти вашу жизнь и, вероятно, вашу племенную реликвию вместе с ней. Но я не могу сделать этого просто так. Я предлагаю договор. Вы займете место того, кого убили и спуститесь под город в компании других наемников в качестве сопроводителя, наблюдающего, чтобы все пошло, как надо. В убежище последователей Мехруна Дагона, быть может, вы слышали о нем? Религиозных фанатиков. Убийц. Я дам более подробные инструкции, если потребуется. В письменном виде или устном, как вам удобнее. Если вы вернетесь после этого живым, то спокойно уйдете обратно, если угодно — хотя бы прямо с попутным караваном на свою родину. Если нет, я, по крайней мере, сохраню целым и невредимым сокровище, за которое вы рисковали жизнью, и поступлю с ним так, как вы мне скажете. И в любом случае, честь вашего народа будет сохранена. Выбирайте.
- Доводилось...
- … половину заключенных камеры, где мы находились, увели куда-то еще до твоего появления...
Да, предположения оправдывались.
Святейшество обвел гостей задумчивым, цепким взглядом. Едва ли лгут. Им нет смысла выгораживать Храм.
Значит, точно заметили. Выследили. Впрочем, ума на то, чтобы действовать более скрытно, не хватило. Недооценивают, недооценивают... или просто не способны помешать... а если не заметили? Но даже в таком случае, лучше исходить из худшего варианта, чем беспечно пропустить. Но для диверсий и войны еще не пора. Нельзя себя обнаружить раньше времени, если они все-таки суетятся по другому поводу. Надо выждать. Недолго осталось.
- Премного благодарен вам за сей дар, но позвольте спросить, почему вы так благосклонны ко мне?
Чужой голос резко ворвался в мысли колдуна. Святейшество вскинул голову, взглянув на хаджита.
Наркомана, похоже, военные вопросы не волновали. Но все равно не стоило думать над ними посреди площади, в такое время.
- Потому что незачем разжигать между нами раздор, - ласково пояснил данмер. - Впрочем, долго мы тут стояли. Теперь идите, отдыхайте. Но не вздумайте злоупотребить нашим гостеприимством. Вас отведут на ваше место.
Он отвернулся, закинул голову назад, поднял руки и воскликнул что-то на общем непонятном сектантском языке, давая звукам своего голоса далеко разнестись под громадными каменными сводами.
Толпа забурлила, оживая, как медленно вырывающаяся на свободу река. Святейшество сошел с площади и, спрыгнув, исчез среди своей паствы, пробираясь куда-то. Те из фанатиков, что стояли ближе всего к «гостям», окружив их, потащили прочь, мимо домов и вспыхивавших вновь все выше и выше костров, то в общей лавине, то проталкиваясь сквозь нее. Сквозь редкие провалы в сплошной стене человеческих и мерских тел и дыму виднелись, вспыхивая, как отрывки дурного сна, картины; огонь, кипение, пляшущие тела, хлопающие двери, открывающие внутренности уродливых хибар, читающие вслух с книгами в руках, истерично возносящие голос над гвалтом и криком, какой-то данмер, сунувший покрытые пузырящейся кожей руки в огонь с выражением дикого блаженства на лице... потом дорога свернула, и среди покосившихся домов проступила другая площадь. Не покрытая камнем, но вытоптанная сотнями ног, окруженная пустыми хижинами с зияющими входными проемами.
Сопровождающие умчались, и, пожалуй, впервые с момента прибытия в безумный город бывшие — а, впрочем, почему только бывшие? - пленные остались в сравнительной тишине.
Раккан устало прошагал через площадь, чувствуя, как почему-то болят ноги, и, плюхнувшись наземь, привалился спиной к каменной стене ближайшего дома. От голода тошнило, и хотелось пить. А еще — убраться как можно дальше от подземной клоаки и от Морнхолда, наверх, в нормальные города, прочь от бешеного логова...
И разнести эту проклятую питейную дыру, где его сцапала стража, в щепки.
Закутанная в красные лохмотья фигура карабкалась по скользкой неровной земле в стороне от города, в сторону сгушающегося мрака, мимо холодного камня, часто оборачиваясь. Пар и дым, слоями ложившийся над убежищем, горел в белом свету тысячами искр, вспыхивавших и медленно распускавшихся и перекатывавшихся, словно громадные волны. Сюда уже не доносились ни голоса, ни жар от огня. От возносившихся вверх каменных и стальных колонн дышало холодом.
Культист пробрался мимо черного провала старого заваленного прохода. Когда-то он вел в подземную утробу, древние тоннели, кишащие невесть какой дрянью и чудовищами. Но теперь они здесь не смогли бы пробраться. Единственный оставшийся проход в подземный город располагался далеко отсюда, тщательно охранялся все время, сменяющийся караул успел бы доложить о любом вторжении и любой неприятности...
Фанатик обернулся в сторону черного прохода.
В следующий миг он заорал бы от ужаса, если бы мог, но дикой силы вопль застрял в горле, задохнулся, резанув его изнутри, как бритвой. Прямо на него смотрела чудовищная стальная маска в обрамлении белых волос с улыбающейся прорезью вместо рта.
Через секунду закованная в сталь рука вытянулась вперед и привычным плавным движением свернула культисту шею, отозвавшуюся приглушенным булькающим хрустом. Пальцы разжались, и тело данмера, лишившееся опоры, рухнуло на камень и сползло вниз, с лицом, искаженным от пережитого кошмара.
И тогда Круциару открылся вид на город.
На распахнувшуюся внизу картину блистающего кипящего хаоса.
