Volumen
Нынче ветрено и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Письма римскому другу
(Из Марциала)
И. Бродский
*
Осень листья тихо сеет на рассвете,
в танце медленно-печальном долго кружит,
то в клубы свивает в лёгком пируэте,
то утопит ненароком в мелкой луже.
Ты прости мне, друг мой Постум, эти строки,
мнится мне, что не нарушил я приличий;
мнится, что моих обрывков мыслей клоки
не смутят твой ум, по-старчески девичий.
*
Знаешь, нынче уродилась прорва яблок.
Я в саду, представь, сижу с утра до ночи.
Размышляю. О годах своих о дряблых,
о любви своей к сложенью и о прочем.
Шлёт лучи привета на закате зорька. .
В них созвучие пифагорейских терций.
Отчего же на душе моей так горько,
отчего же болью кровоточит сердце?
*
Как ты видишь время, Постум — там, в столицах?
Что читаешь в сочиненьях умных греков?
Что в патрициев и плебса видишь лицах? —
не настала ль уже осень человеков?
А за осенью и заморозки грянут,
без числа падёт людей, врагом гонимых,
запах смерти источая сладко-пряный...
Пережить бы нам с тобою эту зиму.
*
Помнишь старого раба, в цепных постромках,
что в таверне был прикован к толстой двери?
Посетители над ним смеялись громко
и пихали его в спину больно, звери.
Он поэтом стал, свободным гражданином.
Скорбный стих его хотел бы повторить я:
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины
той страны, где довелось родиться".
*
Люди плакали, его словам внимая —
не о той, что захватила аж полмира,
а о той, что некогда, бразды взрывая,
их самих, отцов и матерей вскормила.
Это плачет осень, Постум, друг мой бледный.
В государстве осень, в людях, лицах, душах.
Доживёт ли до весны народ наш бедный,
иль под Мойр ударами падёт, порушен?
*
Я в саду дремал, приснился странный сон мне:
будто кружит вихорь листья на дороге.
Пригляделся я - а это ветер сонмы
человеческих голов сметает в сто́ги.
В землю сеет, укрывает толстым слоем,
топит в мимо протекающем арыке,
в мрак зашвыривает жутким злобным воем —
а их рты разинуты в безмолвном крике.
*
Я проснулся — расписала сад мой осень,
как художник неумелый, серой кистью.
Тусклым светом из-за туч седая просинь
проливает на ковёр из прелых листьев.
Мочит их дождями, опаляет зноем,
и сгниют они к весне там, где лежали...
Так людей ушедших судьбы перегноем
почивают на Истории скрижалях.
*
Ты мне скажешь: "Укрывают от морозов
листья землю, так устроила природа —
чтоб сберечь её пред зимнею угрозой,
чтоб весною не бывало б недорода".
Соглашусь с тобой, но вот головоломка:
друг мой Постум, неужели удобреньем
человек растёт для собственных потомков,
а не высших сил и не богов твореньем?
*
Знаю, косный ум в сомнениях неможен,
знаю, циклы жизни и точны, и строги,
знаю, нет у них пристрастия, но всё же
не могу унять навязчивой тревоги.
Верю, что ещё увижу цвет маслины,
что народа возрождение застану —
не о том ли нам поведал Старший Плиний
вдохновенными и мудрыми устами?
